Существует ли загробная жизнь?

В известной «Песне арфиста», начертанной на стене пирамиды, автор-вольнодумец наиболее смело отрицает существование загробной жизни, сомневается в пользе похоронных обрядов и пышных гробниц:

... Плач не вернет никого из могилы...
И никто из тех, кто ушел туда,
Еще не вернулся обратно!

А поэтому:

Умножай еще более свои наслаждения,
Не давай своему сердцу огорчаться,
Следуй желанию его и благу твоему,
Совершай свои дела на земле согласно велению твоего сердца
И не печалься, пока не наступит день плача по тебе...

Погибнет все, гробницы исчезнут, «как не бывало», заключает автор, бессмертны только дела людей, труды и мысли народа.

В поэтическом диалоге, который обычно называется «Беседа разочарованного со своей душой», в словах автора звучит глубокий пессимизм человека, разочарованного в жизни и бросающего вызов небесам. Сомнение в существовании вечной жизни ясно чувствуется в следующих словах: «Если ты вспомнишь о погребении, то это горе... Никогда ты не выйдешь, чтобы увидеть солнце. Те, которые строили из гранита и воздвигли палаты... их постигла та же участь, что и усталых, которые умерли на плотах, не оставив после себя потомства. Солнечный зной и рыбы на берегу разговаривают с ними».

Потеряв веру в загробную жизнь, автор с презрением относится и к заупокойным обрядам, не веря, что они могут обеспечить человеку загробное блаженство, хотя требуют больших расходов. В словах автора звучит уверенность, что смерть сравняет всех, и бедных и богатых, готовя им одинаковую участь — уничтожение под лучами испепеляющего солнца или всепобеждающей силой воды.

В литературных памятниках других народов Древнего Востока также встречаются произведения, скептически относящиеся к вере в загробную жизнь. Таковы, например, древнееврейские притчи, приписываемые царю Соломону. В талмуде, еврейском религиозном сборнике толкований Библии, написанном более двух тысяч лет назад, упоминаются мудрецы, которые доказывали, что нет никакой загробной жизни. Даже в самой Библии, «священной» книге древних евреев, воспринятой затем христианами в качестве Ветхого завета, неоднократно попадаются отдельные наивно-материалистические взгляды, отрицающие загробную жизнь и выражающие мысли о том, что со смертью человека для него все кончено, он уже не воскреснет и даже сам бог не сотворит такого чуда. Так, автор «Книги Екклесиаст» делает вывод, что человек не живет за гробом, «все произошло из праха, и все возвратится в прах» (гл. 3, ст. 20). В «Книге Премудрости Соломона» написано: «Случайно мы рождены, и после будем как небывшие: дыхание в ноздрях наших — дым, и слово — искра в движении нашего сердца. Когда она угаснет, тело обратится в прах, и дух рассеется, как жидкий воздух» (гл. 2, ст. 2-3). Но эти «опасные места» «священных писаний» столь старательно замалчивались и замалчиваются богословами и настолько тонут в море библейских поучений о загробной жизни, что верующие обычно даже не подозревают об их существовании.

В религии древних греков, основанной на обожествлении различных сил природы и преклонении перед памятью и подвигами предков — «богоравных» героев, не оформилось четко выраженного представления о загробной жизни, о рае и аде. В Древней Греции жречество не сложилось в особое сословие, не представляло собой сильной, централизованной организации и не оказывало большого влияния на формировавшиеся взгляды людей и народное творчество. Это было, по выражению Маркса, «детство человеческого общества там, где оно развилось всего прекраснее...»[7] Свободно развивавшаяся греческая мифология оставила человечеству удивительный и прекрасный мир чудесных сказаний, воплотивших упорную борьбу человека с природой, воспевших подвиги могучих и справедливых героев народа.

Согласно древнегреческим мифам, два брата верховного божества громовержца Зевса (у римлян Юпитера), повелителя неба и земли, разделили с ним мир: Посейдон (Нептун) получил власть над морями, а владыкой загробного мира, или подземного царства (Оркуса), стал Аид (римский Плутон), или Гадес, от имени которого произошло и наше слово «ад».

Древние эллины представляли себе загробную жизнь несчастьем, и всю трагедию людей видели в том, что они смертны. Нет ничего лучше земной жизни для счастливца, но она коротка. За гробом же человека ждут только ужасы подземного мира да унылое странствование бесприютной души. Греки представляли себе Аид населенным бесцельно блуждающими тенеобразными, призрачными существами, лишенными чувства, мысли, сознания. Они носятся, стонут, постоянно дрожат и не могут согреться. Это души умерших проводят в царстве теней свою печальную и однообразную жизнь. Ужасно царство Аида, и ненавистно оно людям.