Сущность

Салам вытягивал шею и вставал на цыпочки, стараясь разглядеть происходящее в эпицентре событий, но это было бессмысленно. Для того, чтобы что-то увидеть и услышать, нужно идти туда. Но тогда Миша потеряет его и будет беспокоиться. Он сказал, что только заглянет на другую сторону памятника, разузнает, что к чему и тут же вернется. Салам простоял в указанном месте около часа, однако Миши все не было. Толпа притягивала его, манила и пугала одновременно Что-то влекло его в самую гущу людей, ожидающих чуда и глазеющих на желтое пятно, просвечивающее сквозь тяжелые тучи. Может быть, хотелось заново пройти этот путь, оказаться один на один с беснующейся толпой, но на этот раз бросить ей в лицо свою ненависть и презрение. Пережить все заново и таким образом изменить что-то в себе, вернуть то, что, как он думал, ушло безвозвратно. Он продолжал жить тем днем, орущие глотки и грустный взгляд Наставника, любящего своих убийц, представали перед ним во всех красках, едва он закрывал глаза. Дни и ночи превратились в ад, хотя в последнее время Салам начал привыкать к этому и уже не вздрагивал и не просыпался, а досматривал свой страшный сон до конца. Он смирился с мыслью, что этот кошмар станет неотъемлемой частью его дальнейшей жизни, длинной она будет или оборвется завтра. Воспоминания мешали ему заглянуть за черту, за которой осталась та, прежняя жизнь, где все были добры, и люди, и звери, и деревья в саду. Он скучал по той жизни, но не видел больше там места для себя.

– Не стой на дороге, – злобно прикрикнул, проходя мимо, мужчина с двумя измученными давкой детьми.

Салам немного отступил. Он посмотрел, как мужчина с детьми нырнул в толпу и растворился среди тысяч спин и голов. Толпа гудела и сжималась. Бедные малыши, подумал Салам, если что случится, отец их не вытащит. Нет, не вытащит, согласился он сам с собой и, собравшись духом, шагнул в толпу.

Ему показалось, что он сделал шаг в океан и сразу попал на глубину. Он барахтался и захлебывался, но беспощадное течение уносило все дальше и дальше от берега. Он не заметил, как уперся грудью в черный мрамор постамента. Он прижался к холодному камню и зажмурился. Ужас перед толпой настиг его тогда, когда уже невозможно было вырваться. Ночные кошмары разом ожили и встали за спиной, стоит оглянуться и сойдешь с ума. Так он стоял, пока откуда-то сверху на площадь не хлынули звуки озана. На другой стороне постамента тут же загремела запись церковного хора. «Синие» и «зеленые» соревновались в мощности аппаратуры, в конце концов, грохот стал совершенно невыносимым и запись с обеих сторон оборвалась. Этот комический инцидент заставил Салама забыть о страхе и открыть глаза. Он удивился, обнаружив, что случившееся рассмешило только его. Люди стали еще более хмурыми, а взгляды еще более тяжелыми. Как же иначе, ведь подошло время молитвы, а они даже не знали, в какую сторону света следует обратить свои лица. Салам не решился улыбнуться, он сделал серьезное лицо, занял удобную для обозрения позицию и стал наблюдать.

Вскоре на постаменте появился белобородый старик. Женщины отступили, протиснувшись в задние ряды, а мужчины с зелеными повязками начали опускаться на колени и старательно сгибать спины, повторяя непонятные им слова и движения за стариком. Над площадью воцарился нестройный монотонный гул, словно жужжал гигантский улей. Молодежь, толпящаяся у подножия памятника, хихикала и жевала бутерброды. Со стороны «синих» доносились сальные шуточки в адрес молящихся и смех. Там тоже кто-то пытался вести богословскую беседу, но его не слушали.

Салам остался стоять. Никакая сила не заставила бы его приклонить колени. Он просто закрыл глаза и попробовал прислушаться к словам старика, надеясь почувствовать внутри себя что-то, на что потом можно будет опереться, чтобы продолжить путь, по которому он когда-то шел, держась за руку Наставника. Все суета, страхи, сомнения, воспоминания и потери, все суета… Не нужно думать об этом, потому что есть истина, прекрасная истина, которая хранится в глубине сердца, она все еще там, нужно только волшебное слово, пароль, что заставит ее проснуться.

У старика был красивый голос, но Салам почему-то не узнавал прекрасных слов обращения ко Всевышнему, хорошо знакомых и неоднократно прочувствованных им в прежней жизни. Вначале он не поверил своим ушам, а поверив, ужаснулся. Как можно так просто дурить миллионы? Сейчас они поймут и… и случится что-то ужасное. Он пополз вдоль мраморной стены туда, где начиналось гигантское слово «победа», чтобы укрыться за первой из букв, когда начнется заваруха. Но ничего не происходило, старик все так же пел, а люди все так же старательно гнули спины.

Салам ничего не мог понять. Что тут происходит? Он посмотрел еще немного, а потом не выдержал и громко рассмеялся.

– Что так рассмешило тебя, брат? – Парень с желтушными белками поднялся с колен и слегка толкнул его плечом.