Сущность Альфы (СИ)

- Сай-кун, - аккуратно, словно прикасаясь к хрусталю, начал разговор Орочимару, чувствуя, насколько сидящий перед ним омега взволнован и взвинчен, - сомнений нет. Вы – беременны, - доктор сразу же ощутил волны страха, исходящие от его пациента, который смотрел на него с безмолвной просьбой, вот только в чем была суть этой просьбы, похоже, не знал даже сам омега. Акаши пришел к нему, как они и договаривались, на третий день после домашнего осмотра, пришел сам, что не то чтобы удивило мужчину, но все-таки насторожило, потому что он сразу же понял, что омега своему Истинному о предположительной беременности не рассказал. В принципе, это было его личное дело, да и сама беременность, как факт, установлена не была, хотя омега заверял его, что тесты дали отрицательный результат. И в какой-то мере Орочимару понимал омегу, который потерял ребёнка и теперь, ожидаемо, боялся беременности, ведь он сам предупреждал его о том, что минимум год ему нельзя рожать, но если посмотреть на это с другой стороны, то складывалось такое впечатление, что Сай не доверяет своему избраннику или же чего-то опасается, что-то скрывает. Да, это было не его дело, он всего лишь врач, который констатировал беременность, а решать должен сам омега, тем более Шиин и сам понимал, что парень оказался в довольно щекотливой ситуации ввиду того, на каких правах он проживал в особняке Собаку.

- А с этим можно что-то сделать? – робко спросил Сай, неумело пытаясь спрятать свои эмоции за рассыпающимися на энергетические осколки барьерами и при этом теребя край легкого свитера. Направляясь в клинику, он был уверен в том, что обследование ничего не покажет, потому что в тот день, после ухода доктора, он купил не один тест, и все они дали отрицательный результат. Он был спокоен, пусть и допускал вероятность ошибки, но она казалась омеге такой мизерной, такой незначительной и такой нелепой, что теперь, когда Сай узнал, что все-таки носит под сердцем малыша, он был растерян. Руки дрожали от волнения, а во рту пересохло так, что он едва ли смог задать вопрос, при этом сам поразившись тому, что он сказал. Акаши и сам не понимал, какой смысл он вложил в эти слова. Внутри все сжалось, слезы наворачивались на глаза, вокруг все рушилось, обнажая правду, от которой он отгораживался все эти месяцы, и что-то тяжелое, тянущее, скользкое сжимало грудь, мешая нормально дышать, но Сай хорошо знал это ощущение, так было тогда, когда он лежал в больнице, и от осознания этого ему было ещё и страшно.

- Сделать? – Орочимару удивленно приподнял бровь. – Можно: либо рожать, либо делать аборт, - он, конечно же, видел, что омега сейчас пребывает не в наилучшем состоянии, его взгляд стал отстраненным, дыхание тяжелым, лицо побледнело, отчего губы приобрели неестественно алый цвет – примерно таким же он помнил омегу в первые дни после госпитализации. Да, он всего лишь гинеколог, но с Акаши работали и другие специалисты, в том числе и психолог, которая утверждала, что замкнутость омеги, его отрицание внешнего мира, отсутствие реакции на внешние раздражители – это признаки психического заболевания. Не то чтобы Шиин отрицал или отбрасывал это предположение, но все же он считал, что состояние его пациента – это следствие не столько психологической, сколько душевной травмы, тем более что Сай несколько месяцев назад резко пошел на поправку, полностью выздоровев, но сейчас, глядя в эти распахнутые, блестящие, с огромным зрачком глаза доктор не мог повторить свои предыдущие слова с уверенностью.

- Аборт? – жадно облизав губы, переспросил омега. – А мне можно? – ещё год назад он бы ни за что не стал бы задавать подобные вопросы, даже тогда, когда узнал, что понес от человека, который предал его чувства, он не собирался отказываться от ребёнка, потому что это была его плоть и кровь, но сейчас… сейчас он рассматривал этот вариант, хотя его омежья сущность отчаянно противилась этому решению. Да, он любил Гаару, и это дитя – не что иное, как дар богов, благословение их союза, их любви, их истинности, но дело было не в альфе, не в их узах Пары и даже не в обстоятельствах, дело было в нем самом, в его внутреннем состоянии, которое, как чувствовал брюнет, ухудшалось с каждым днем. Приступы паники только усилились, кошмары не давали спать по ночам, и в этих кошмарах он убегал, охваченный страхом, но так и не мог найти путь в кромешной тьме. Иногда он слышал, что его кто-то зовет, но голос был очень тихим, и он никак не мог определить его источник, а после его догоняли, опутывали скользким мраком, пробирались под кожу, шипели слова проклятий и обвинений в уши, и тогда он просыпался, на рассвете, вот уже более недели к ряду. Именно поэтому, чувствуя себя на грани безумия, Сай и спросил об аборте, одна только мысль о котором причиняла ему боль.