Сущность Альфы (СИ)

Дверь в спальню тихонько скрипнула, отворяясь, и Саске, вскинувшись, чувствуя прилив сил, желания, энергетики, резко сел на постели, словно в тумане видя своего альфу. Неважно, как Намикадзе оказался здесь. Неважно, что к этому, наверняка, приложил руку Итачи. Неважно, что он всполошен, растерян, жаждущий, течный, с волной биополя, которое постепенно приобретает зримые очертания. Главное, Наруто пришел. И больше не будет одиночества. Не будет боли. Не будет страха. Ведь он верил в своего альфу. Чувствовал, что он придет. Знал, что их связь слишком сильна, чтобы заглушить её, так и не подтвердив близостью. Близость… Саске жарко выдохнул, готовый принять все, даже своего альфу. Ментально – с меткой. Физически – со сцепкой. Принять сердцем, душой и сущностью, но, как только он посмотрел возлюбленному в глаза, готовясь утонуть в их завораживающей синеве и упасть в омут страсти, его «Я» вздыбилось, протестуя, сущность оскалилась, не подпуская альфу, а тело напряглось, инстинктивно обороняясь. Из груди вырвался протестующий рык, который заставил сильную особь, с мощным биополем и властной сущностью, неуверенно застыть на пороге, словно дожидаясь его разрешения. Разрешения? Пф! Пусть альфа сперва докажет, что достоин его, что готов быть с ним, что заслуживает его внимания, ведь он – омега, тот, кому дано право выбора.

Наруто замер, стараясь даже не дышать, не двигаться, не раскрываться, вообще, казаться неприметным и незаметным, чтобы только посмотреть, чтобы убедиться, чтобы заглушить отчаянный звон нитей уз, чтобы перестать задыхаться в волне собственного гона. Боги! Когда он ехал сюда, пусть и на своей машине, альфа пытался держать самый плотный контроль над своей сущностью, понимая, что он в гоне, что любой запах, даже самый отдаленный, запах свободной особи, готовой к спариванию, может спровоцировать очередной приступ, в беспамятстве и огне похоти, чего он не мог ни допустить, ни простить самому себе. Но его сущность словно понимала… нет, она знала, что он едет к Саске, блондин чувствовал, как с каждой преодоленной милей усиливается звон уз, натягиваются и уплотняются нити их с омегой связи, возрастает жар гона, усиливается желание, мечется сущность, предвкушая долгожданную встречу, и, фыркая, отгораживается от всех других ощущений. Намикадзе казалось, что, если бы в этот миг прямо перед ним потекла омега, ему было бы все равно, он бы даже не заметил её, не ощутил, не учуял, отверг, потому что ни одна омега и в подметки не годилась его Саске.

Только перед дверью в квартиру молодой четы Учиха, Наруто понял, что это – испытание и пытка: испытание потому, что он, в гоне, должен установить над своей сущностью настолько плотный контроль, чтобы не навредить Саске, а пытка потому, что он даже сквозь дверь чуял сладкий, чарующий, завораживающий запах своего омеги. Все оказалось банально просто, или же Древний не был настолько умным, или же, наоборот, слишком сообразительным, но Наруто обнаружил ключ в почтовом ящике, а после, ведомый инстинктами, словно вор, бесшумно и украдкой, пробрался в квартиру. Здесь запах течного омеги был ещё более насыщенным. Он кружил голову. Обволакивал. Наполнял. Струился по его жилам вместе с кровью. Касался самых потаенных уголков души, освобождая силу, сущность, память, вырывая из него сокрытую в глубинах души боль, заставляя менять её на глоток терпко-сладкого воздуха. Он ведь ещё даже не видел Саске, не прикоснулся к нему ментально, не ощутил полноты близости возлюбленного, а уже растворялся в сладких, горячих, влекущих, манящих волнах гона. У него все ещё был шанс – повернуть и сбежать, задавить свои инстинкты, утихомирить сущность, стерпеть гон, вырвать из своего сердца омегу, которому оно уже принадлежало целиком и полностью, с которым оно осталось бы навечно, но Наруто проигнорировал эту возможность, отбросил, вычеркнул, шатко, но целеустремленно направляясь по насыщенной, густой, красочной нити запаха зовущего его возлюбленного.