Сущность христианства

Вытекающая из веры мораль имеет своим началом и мерилом только противоречие природе и человеку. Как высшим предметом веры является предмет, наиболее противоречащий разуму, евхаристия, так и высшей добродетелью морали, остающейся верной и послушной вере, неизбежно является такая добродетель, которая наиболее противоречит природе. Догматические чудеса имели' своим следствием чудеса моральные. Сверхъестественная мораль есть родная сестра сверхъестественной веры. Как вера преодолевает природу вне человека, так ее мораль преодолевает природу в человеке. Этот практический супранатурализм, вершиной которого является «девственность, сестра ангелов, царица добродетелей, мать всего благого», был особенно разработан католицизмом; ибо протестантизм сохранил только принцип христианства, а его необходимые последствия произвольно вычеркнул; он интересовался только христианской верой, а не христианской моралью. Протестантизм поставил человека в деле веры на точку зрения первоначального христианства, а в жизни, на практике, в морали — на точку зрения дохристианскую, языческую или ветхозаветную, на точку зрения Адама или природы. Бог установил брак в раю; поэтому и теперь еще для христианина обязательна заповедь: размножайтесь! Христос дал лишь совет не вступать в брак с тем, кто на это способен. Целомудрие есть сверхъестественный дар; следовательно, его нельзя требовать от всякого. Но ведь и вера есть сверхъестественный дар, особый дар Божий, чудесный акт, как бесчисленное число раз повторяет Лютер, и однако вера вменяется всем нам в обязанность. Не потому ли от нас и требуют, чтобы мы свой естественный разум «умерщвляли, омрачали и поносил и? Разве инстинкт ничему не верить и ничего не принимать, что противоречит разуму, не так же силен в нас, естествен и необходим, как и половой инстинкт? Если мы просим у Бога веры, потому что сами мы слишком слабы, почему же мы на том же основании не должны молить Бога о целомудрии? Неужели Бог откажет нам в этом даре, если мы будем серьезно умолять его? Никогда; следовательно, мы можем признавать целомудрие столь же общеобязательным, как и веру, ибо на что неспособны мы сами по себе, мы можем получить от Бога. Что можно возразить против целомудрия, можно возразить и против веры, и что можно сказать в пользу веры, можно сказать и в пользу целомудрия. Одно обусловливается другим; с сверхъестественной верой необходимо связана сверхъестественная мораль. Эту связь порвал протестантизм; в вере он утверждал христианство, а в жизни, на практике, отрицал его. он признавал автономию естественного разума и восстановлял человека в его первоначальных правах. Протестантизм отверг безбрачие и целомудрие не потому, чтобы они противоречили Библии — она скорее отстаивает целомудрие, а потому, что оно противоречит человеку, противоречит природе. «Кто хочет быть одиноким, должен отказаться от имени «человека» и доказать, что он ангел или дух… Жаль, что человек бывает настолько безумен, что удивляется или стыдится, если мужчина берет себе жену, тогда как никто не удивляется, что люди едят и пьют. И эта потребность, производящая на свет людей, может вызывать еще сомнение и удивление. Лютер. (Ч. XIX, стр. 368. 369). Следовательно, мужчине также необходима женщина, как необходимы пища и питие. Согласуется ли с Библией это неверие в возможность и реальность целомудрия, ибо в Библии безбрачие восхваляется, как похвальное, и следовательно, как возможное и достижимое состояние? Нет! оно противоречит ей. Протестантизм отрицал христианский супранатурализм в области морали вследствие своей практичности и рассудительности, следовательно, отрицал его самостоятельно. Христианство существовало для него только в вере — а не в области права, морали и государства. Правда, любовь (совокупность морали) принадлежит к существенной характеристике христианина, так что где нет любви, где вера не проявляется в любви, там нет веры, нет христианства. Но тем не менее любовь есть только внешнее проявление веры, есть только следствие ее, нечто человеческое. «Только вера согласуется с Богом», «вера обращает нас в богов», а любовь делает нас людьми, и как вера существует только для Бога, так и Бог существует только для веры, т. е. только вера есть начало божественное или христианское в человеке. Вере принадлежит жизнь вечная, а любви — только эта преходящая жизнь. «Бог еще задолго до пришествия Христа даровал миру эту временную земную жизнь и заповедал любить его и ближнего.