Сущность зла

- Естественно, – заверил его Герцог. – Но ты забыл кое о чем. Ты больше не один. И не можешь остаться один, потому что теперь живешь во мне. И твое поведение, твои привычки разрушают мою жизнь. Не будь эгоистом. Ты понимаешь? Я разговариваю с тобой, Вильям Арбор, по прозвищу Герцог, полноправный хозяин твоего нового тела. А не зеленый чертик из пьяного бреда. Пойми же это, наконец!

- Я этого не просил, – сказал Диксон, глотая четвертую дозу. Он вытер рот рукавом и выставил на Герцога обвиняющий перст: – И не надо говорить мне, что ты не хотел этого. Я просматривал память. Ты спрашивал своих дружков-наемников, не слыхали ли они обо мне, и затем сунул бутылку со мной в карман. Как говорится в одной старинной пословице, будь осторожен со своими желаниями. – Он в пятый раз стал наполнять бокал.

Герцог, руки которого до этого момента были сложены на груди, потянулся к бутылке и схватил ее за горлышко. С удивительной легкостью – ему казалось, что для этого понадобится большее усилие – он перевернул бутылку, вернул и поставил ее вниз на стойку бара – вместе с рукой Диксона, по-прежнему сжимавшей ее.

- Теряешь форму, – сказал Герцог. – Удивительно, как эта мерзость еще не убила тебя.

- Чего тебе надо? – прорычал Диксон.

- Свидание с тобой, предпочтительно в трезвом состоянии. И в менее агрессивном – это вообще было бы просто прекрасно.

- Для чего?

- Может быть, ты пока не обратил внимания, дружище, но мы в логове врага. Нас держит под стражей некто Баррис, глава Корпорации «Сущность», и он крайне заинтересован в том, как мы живем в одном теле.

- А ты послал его куда подальше, – улыбнулся Диксон. – Ну, я просто горжусь тобой, парень. Уж только за одно это.

- Значит, ты просто впал в маразм. Или потерял голову от выпивки. Неужели ты думаешь, что у него нечем ответить? Я не поверю ни на минуту, что он собирается ждать, пока я передумаю. Это лаборатория, Эрик, и мы – всего лишь подопытные.

- Это ты подопытный, Герцог, – Диксон поднял стакан и пригубил с таким видом, будто пробует какое-нибудь экзотическое вино. – Что до меня, так я уже разок поучаствовал в эксперименте.

- Мне все равно, – ответил Герцог. – Я хочу только выбраться отсюда и, как только выберусь... – тут он осекся и оглянулся по сторонам.

- Ну, давай, – сказал Диксон. – Скажи это.

- Я хочу снова вернуться к нормальной жизни.

- Конечно, – Диксон рассмеялся и плеснул себе шестую. – Тебя тянет домой к этим двум феечкам, которых ты оставил на произвол судьбы, а, точнее, на произвол других парней, не обремененных карьерой и путешествиями по галактике. А, может быть, они были недостаточно симпатичны. Как там красотки, на Тестосе?

- На Тетросе! – поправил Герцог. – Не так плохи в сравнении с девушками в местах, которые я повидал с тех пор.

- Хочешь выбраться из каталажки? – спросил Диксон. – Так давай, действуй. Разработай план побега и приступай к его выполнению.

- Мне нужна твоя помощь.

- Ничего себе! Значит, получается, ты хочешь избавиться от меня как можно скорее, но перед этим попользоваться стариной Диксоном, его опытом, силой и умениями? Неплохо, парень.

Дик рухнул на стул.

- Мог бы хотя бы выслушать до конца.

Ответом Диксона был шумный глоток, которым он отправил шестую порцию в нужном направлении.

- Ведь ты же, – продолжал Герцог, – был настоящим героем войны. Одним из тех, кто продолжает напоминать, что со смертью не все кончается.

- Я никогда ее не боялся, – заявил Диксон. – Даже после всего, через что пришлось пройти. Даже после Беринговых Врат, которые многих увели в бесконечность.

- Неужели после всего, через что тебе пришлось пройти, – сказал Герцог, – ты не имеешь снисхождения к жизни другого человека, который находится в столь трудном положении? И даже не захочешь ему помочь, не поспешишь навстречу, не протянешь руку помощи во имя братства и гуманизма.

- Хорошие идеи, – одобрил Диксон. – Правда, звучат пошловато в твоем изложении. Братство предполагает общее дело, а что у нас с тобой может быть общего? Ведь ты, как я понимаю, занимаешься коммерцией, а я всего лишь военный.

- Но цели-то, в конечном счете, у нас общие!

Диксон промолчал. Он стал водить пальцем по краю стакана.

- Ты назвал меня трусом, – сказал Герцог. – Я этого никогда не забуду. Но хочу напомнить тебе, что и ты тоже был трусом в своей жизни. Я хочу, чтобы ты не забывал, что когда-то был человеком во плоти и крови. И у этого человека, настолько занятого по жизни, не нашлось времени, чтобы позаботиться о ком-то еще. Ты трус, Эрик. – С этими словами он схватил бутылку и выплеснул остатки в стакан, забрызгав стойку бара. – Давай, вмажь еще. И прихвати еще одну. – Герцог вытащил пачку денег и хлопнул ею о стойку. – И за меня еще пару бутылок. Только не забудь, что тебе еще подниматься на второй этаж, а лифта здесь не придумали.