Сущность зла

Стены, наличие которых я сознавал, настолько от меня отдалились, что я мог идти до конца моих дней, но так их и не коснуться. И все же это точно был дом в Зибенхохе.

По логике сна так оно и было.

Мной владела невыразимая тревога. Я не знал, откуда она взялась, но знал, что стоит остановиться — и все пропало. Я ни от кого не убегал. В этом сне не подстерегали безликие тени, готовые в меня вцепиться. Нет, я искал.

Но не знал, что ищу.

Все понял, когда расслышал голосок Клары, в отчаянии звавшей меня. Хотел ответить на зов, но тщетно. На устах лежала печать. Тогда я пустился бежать туда, откуда слышался голос. Очутился в круглой комнате, среди стен из грубого камня. Белого камня, сочащегося кровью. В центре комнаты зиял колодец.

Я заглянул в него.

Клара была там.

Дочка все звала и звала меня, и я бросился в огромное око тьмы.

Тварь из другого мира

1

На следующее утро, погожее и солнечное, около десяти часов я появился в Вельшбодене, готовый прочесть последнюю главу истории о бойне на Блеттербахе.

Допросить мертвых, чтобы дать ответы живым.

У Вернера, который открыл мне дверь, было лицо человека, всю ночь не сомкнувшего глаз. От него пахло граппой. Я не захотел войти. Не было времени.

Бросив взгляд на мою одежду, Вернер сразу понял, что у меня на уме.

— Ты спятил, — проговорил он.

Я и не ожидал других слов.

Протянул руку:

— Дай мне карту.

— Ты пропадешь.

— Дай карту.

Моя решимость заставила его уступить. Он вручил мне карту, и в зеркальце заднего вида я мог наблюдать, как постепенно исчезает из поля зрения его фигура, застывшая в дверях.

2

Туристический центр пустовал, мой автомобиль оказался единственным на парковке. Я вынул из багажника рюкзак и проверил снаряжение. Я не притрагивался к нему с 15 сентября. Но сегодня об этом даже не задумался. 15 сентября — дата как дата, как любая другая.

Я ощупывал предметы движениями неторопливыми, точными, как меня учили. Все было на месте. Я развернул карту, проверил, верно ли запомнил маршрут. Потом перелез через ограду (счастье, что сверху не положили колючей проволоки) и пустился в путь к пещерам.

Пока мы снимали «Горных ангелов», я усвоил некоторые азы альпинизма, но речь шла скорее о теоретических знаниях и о нескольких подъемах в свободное время под присмотром опытного проводника, — просто чтобы немного закружилась голова. Я получил удовольствие и набрался достаточно сноровки, чтобы, даже лазая по горам в одиночку, не попасть в беду.

Но здесь, на Блеттербахе, все было гораздо серьезнее. И опаснее. Я помнил, как во время прогулки по Блеттербаху мы с Кларой видели объявления, предупреждавшие об отсутствии сотовой связи. Отсюда не позвонишь. Не дождешься помощи. И если Вернер сказал правду, компасу доверяться тоже нельзя.

Думаете, такие соображения остановили меня?

Ни на секунду.

Я не последовал маршрутом, по которому двигалась команда спасателей: Вернер, Ханнес, Гюнтер и Макс. Так я потерял бы массу времени и сил. 1985 год, когда здесь пролегали только просеки лесорубов да звериные тропы, казался доисторической эрой; нынче дорожки для туристов поддерживались в хорошем состоянии, хотя и были в данный момент занесены снегом, и я решил, пока возможно, эти преимущества использовать. По крайней мере, до того места, где настоящее пересекается с прошлым.

Прежде чем сойти с туристического маршрута и направиться в глубину, я позволил себе небольшой привал. Попил воды, съел немного шоколада. Мышцы ныли, но в ногах оставалось достаточно силы, чтобы совершить путешествие во времени.

Отдохнув и утолив жажду, я начал спуск, стараясь не застрять между еловыми лапами.

Спуск становился все круче, пару раз я чуть не полетел кувырком, а это среди острых скал вряд ли осталось бы без последствий.

Если бы в этот день я как следует задумался о том, к чему может привести мой спуск к Блеттербаху, то остался бы дома.

Каменистое дно ущелья покрывал слой льда. Из-подо льда чуть слышался шум бегущей воды.

Я ни секунды не колебался. Перешел через поток и стал взбираться по противоположному склону.

Шорох ветвей, какой-то любопытный зверек, выскочивший мне навстречу, подтаявший снег, падающий с деревьев. Холодный воздух. Горячий пот.

И ничего больше.

Следуя указаниям Вернера, я нашел тропинку, по которой ребята из спасательной экспедиции волокли тело Грюнвальда, и двинулся по ней. Не без труда. В глубоком снегу приходилось шагать, высоко поднимая ноги.

Проклятье, нет чтобы захватить снегоступы!

И все-таки, хоть и запыхавшись, я дошел.

Вокруг росли ели, лиственницы и пара сосен. Деревья в снегу. И никаких пещер. Может быть, спеша поскорее прибыть на место, я заблудился. Снял рюкзак, посмотрел на карту.

Все правильно. Никакой ошибки.

То самое место.

Я напрасно проделал этот путь? Вернер солгал? Объяснение оказалось куда как проще, и через миг я догадался, в чем дело. Глупый горожанин. Если как альпинист я делал первые шаги, а в спелеологии и того не было, то как первооткрыватель выказал себя полной бестолочью. Я не умел прочитывать рельеф.