Суть острова

— Эта территория округа, который я на сегодняшний день возглавляю, а не моя. Ведь я не барон посреди ленных владений, а всего лишь чиновник на службе у государства, возглавляемого нашим Господином Президентом. Чиновник, но с точки зрения привязанности — да, этой район мне родной, ведь я родился и вырос в нем. Это и работа моя, и хобби, и вся жизнь.

— Но если Родина позовет вас на другой пост, более высокий…

— Тогда и поговорим, а сегодня я на этом, как вы выражаетесь, посту.

— Да, извините, мы отвлеклись. Итак, вы говорите, что эта каланча…

— Будет сохранена. Иначе и быть не может и не должно, ведь она — старейшая во всем Бабилоне, уникальный памятник старины. Округ наш не самый центральный, окружной бюджет не резиновый, и мы способны лишь поддержать, косметически подправить, сохранить статус кво, о реставрации пока и речи не идет, если только соответствующие министерства, или городские власти не прислушаются к нашим заявкам.

— Маловат бюджет?

— Ну, мы не жалуемся… И делаем все возможное, чтобы пополнить его, работая при этом на благо народа, а не поборами и штрафами.

— Например?

— Например, обернитесь, поверните камеру. Вот. Перед вами необъятное поле деятельности для власти и для отечественного бизнеса.

— Пустыри?.. Камера, камера, панораму дай справа налево!.. Вот эти пустыри?

— Да, эти пустыри, эти руины. Сюда придет инвестор, и на месте этих жалких строений зацветут парки, откроются уютные кафе, распахнут двери всевозможные магазины, бутики, выставки…

— Но говорят, что фаворит среди проектов — не сады и парки, а сплошная застройка малобюджетными типовыми многоэтажками?

— И жилое строительство предусмотрено, как без этого? Что же до пресловутых многоэтажек… Ну что, вон тот двухэтажный сарай с выбитыми стеклами вам кажется более привлекательным элементом для округа и города?

— Нет, конечно.

— Стало быть — на снос. Даже инвесторы у нас есть. Стадия разговоров давно позади. Дело за документами и делами, простите за неловкий каламбур.

* * *

Дом, на который указывал господин префект Шредер, ничего этого не слышал. Человечек, симбионт его и счастливый талисман, внезапно исчез, и словно бы остатки жизни выдуло из полуразрушенных стен. Смерть? Да, он понимает, что это такое. Ну и пусть. Ради чего теперь ждать, терпеть дожди и мороз, каждое утро смотреть на залив и медленное солнце над ним… Скорее бы уж…

А может быть он еще вернется?

Глава шестая, по поводу которой главный герой, будь он помладше, мог бы высказаться так: «Проще читать нотации, чем слушать рэп. Лучше читать рэп, чем слушать нотации»

На этот раз двадцать семь тысяч талеров отломилось Сигорду все из того же магазина «Альтернативный прикид», логотип «АльП», а он, естественно, рассчитывал на тридцать. Недостающие десять процентов составили усушки, утруски и выбраковки: девицы-приемщицы лютовали, вероятно воодушевленные обещанными премиями за экономию закупочных денег. И по предыдущему «пилотному» десятку с ним рассчитались старым тарифом, по двадцать талеров сумка, но тут уж винить некого, все стороны законно соблюли свои интересы и права.

— Хорошо же вы на нас приподнялись, господин Сигорд!

— А накладные, а налоги? Впрочем, вы тоже далеко не в убытке от сотрудничества со мною. У, господин Родригес? Это вам не триста тех, первых талеров? Плюс громкое паблисити…

— Дай-то Бог, как говорится, будем надеяться, будем надеяться на дальнейшее. Что вы для нас еще приготовили?

— Гм… Пока ничего кроме краткосрочного отпуска. Чувствую — пора, созрел для небольшого отдыха. Столько лет как в забое.

— Ну, тогда счастливо отдохнуть! Всегда рады, как говорится. Всегда ждем.

Врал Сигорд: если бы у него была хоть одна идея, похожая на рабочую, на жизнеспособную, черта с два бы он отбежал от таких денег!

Тридцать пять тысяч на круг — чистой прибыли со всех операций! Почти тридцать пять… Если точнее — тридцать четыре с половиной. Двадцать пять он положил в банк, остальные на кармане, дома, всегда под рукой. Из них он будет тратить на лечение. Нет, не так! Двадцать пять — учтены фискальными органами, ибо прошли сквозь расходные ордера магазина и счета банковской службы.

С десяток тысяч, по договоренности с этим Виталле, удалось пустить черным налом, дабы уберечь от подоходного налога — его, Сигорда, и от всех остальных налогов — их, магазинщиков. Поэтому на лечение он будет тратить официально учтенные банковские денежки, и когда придет пора заполнять налоговую декларацию, он попытается оттуда что-нибудь вынуть по соответствующим графам списания налогов. Еще по прежней жизни Сигорд, пусть и весьма смутно и теоретически, но помнил что-то такое, позволяющее обходить и экономить совершенно легальным образом. До Нового года, впрочем, далеко, успеет подумать.

Зубы и глаза. Глаза и зубы, остальное подождет.