Суть времени. Том 3

Памятники кому? Каким жертвам? Ежов — это жертва или палач? Ягода — это жертва или палач? Дело запутанное.

Но вы же не о памятниках говорите! Вы говорите об очередном покаянии, о психологических репрессиях против своего населения, о люстрациях. Вы что, нас за дураков считаете? Вы Польский комитет национальной памяти копируете. Что, не видно, что ли?..

Все это делается под одну указку.

Войны по всему арабскому миру — это что, не часть того же самого? А это же кошмарная часть, очень существенная — «арабская весна». Американцы же признали, что они это все делают. Что у них для этого были созданы специальные комитеты, комиссии. Что для этого они восстановили аппарат «холодной войны», бог знает что еще. Что они создали специальные ведомства. Они же не скрывают.

Это предполагает договор с радикальным исламом. Они сымитировали убийство бен Ладена — шутовски, издевательски сымитировали. И одновременно выдвинули нового героя-террориста, альтернативного бен Ладену, который должен вытеснить бен Ладена из сознания. И который, как все понимают, является теперь уже вовсе не исламистом, а даже совсем наоборот — «исламофобом», представителем, так сказать, «ультраправых кругов». Значит, они создают новый формат.

И, наконец, они рассматривают прямые военные сценарии действий против России.

Все это вместе — это что? Это карта боевых действий. Что ей противопоставлять?

Можно каким-то способом в этом потоке лавировать, играть на противоречиях, заниматься промывкой чьих-то мозгов, ломать их кризисное управление, создавая новые узлы и схемы, — это можно все делать, мы этим давно занимаемся, только это значит затягивать процесс, длить его дальше. И все.

И возникает главный вопрос: а зачем его длить? Он же в этом виде бесперспективен.

Да, есть слабейшая надежда на то, что можно расколоть эту братву — иначе говоря, криминальную элиту, которую процессы 80-х–90-х посадили на шею народа… Не без помощи народа! Упрекать его в этом нельзя, потому что ему так промыли мозги, как никогда в мире не промывали, но то, что это произошло не без его помощи, факт. Тут были и упования на спасительность капитализма, и разжигание самых элементарных потребительских страстей, и такая наивность этого ужаса: «Ах, боже мой! Мы что-то там подписали с Гитлером!.. Кошмар!» Вся эта адская смесь, управляемая очень злой и очень сосредоточенной волей, создала здесь криминальную элиту. Теперь, может быть, эту элиту можно расколоть, и часть ее, видя, что дело «швах», окрысится. И это еще надо, чтобы она сумела что-то сделать идеологически, политически, стратегически, чтобы это перешло в новую стратагему. Я пока не вижу никакого симптома. Я говорю, что теоретически это возможно, не более того.

Но если это не так и все процессы все равно идут в том направлении, в котором идут, то что делать-то? Почему это надо тянуть?

Ответ только один. Это можно тянуть, напрягая все силы, творя какие-то запредельные комбинации, только ради того, чтобы в недрах нынешней ситуации выросли политические силы совершенно нового качества. Чтобы молодежь иначе включилась в патриотический процесс. Чтобы опомнившиеся люди из старшего поколения поняли, как прискорбно ими содеянное и как велико должно быть искупление этого. Чтобы новые интеллектуальные возможности, которые предоставлены, могли быть востребованы. Чтобы возникли нового типа политические силы на основе этой востребованности. Чтобы возникли десятки и сотни тысяч по-настоящему политически образованных молодых людей, готовых вступить в новую фазу политического процесса.

И я уже говорил, что тут нельзя стыдиться слова «реванш», тут преступно стыдиться слова «реванш». Может быть, для старшего поколения оно и окрашено в негативные тона. Реванш — это признание поражения и готовность победить. Все.

Чтобы это сформировалось на основе нового принципа социального лидерства, на основе нового типа политического образования (это все успело очень быстро создаться), ради этого стоит вести передачи «Суть времени». Ради этого стоит собирать школу, на которую мне предстоит уехать через несколько дней. Ради этого стоит выступать по телевидению. Ради этого. Если этого нет, то какая разница — сметут всю эту гнилую декорацию сегодня или через 2–3 года? А вот если оно есть, это огромная разница.

Возникает вопрос о том, что мешает этому быть.

Я говорю об улице для оранжа и о роли в этом процессе Белковского. То, что эта роль существенна, все понимают. Меня мои друзья несколько раз уговаривали: «Ну, выступи! Тебя же чудовищно обвиняют в каких-то кошмарах и ужасах!». Я говорю: «Да мне плевать на обвинения Белковского. Я никогда ничего по поводу того, что Белковский адресует мне лично, не скажу. Ни слова. И полным идиотом буду, если скажу. Именно этого и ждут. В стране есть десятки людей, которые ждут, что я начну как-нибудь реагировать на их пакости, касающиеся меня лично. Мне на это наплевать».