Сувенир

Она внезапно остановилась возле статуи женщины, боком сидевшей в седле. Энджела внимательно рассмотрела ее улыбающееся лицо. Казалось, это — единственное крупное изображение, не излучающее угрозу. Тут Энджела медленно осознала, что сзади над ее правым плечом нависло что-то огромное. Она живо обернулась посмотреть. И ахнула. На стене висел каменный рельеф — отвратительная, безволосая, женская фигура со смазанным лицом великанши-людоедки, обеими руками придерживавшая непристойно зияющее лоно. Плоский нос, круглые глаза, глубокая щель вопящего рта.

Энджела кинулась к выходу и чуть не сбила с ног Маккея, который, разыскивая ее, только что переступил порог ведущей в коридор двери. Он тепло приветствовал ее и пригласил в свой кабинет. Кабинет оказался небольшим, светлым, полным синеватого табачного дыма от трубки профессора. Одну стену закрывал стеллаж с папками, вдоль другой рядами выстроились шкафчики и полки, забитые фолиантами; пара современных письменных столов с лампами на длинных гибких шеях, два удобных с виду и тоже современных мягких кресла и рабочий стол, на котором лежали глиняные черепки, каждый с крохотным желтым бумажным ярлычком.

— Мое святилище, — Маккей гордо обвел кабинет взмахом трубки и указал Энджеле на кресло. — Холлэндер разрешает называть его «моим». — Он подмигнул. — Честно говоря, я здесь только в качестве советника.

Энджела похвалила коллекцию, выставленную на галерее, а Маккей, в свою очередь, еще раз похвалил фильм.

— Когда будете уходить, я вам дам еще целый перечень цитат.

Энджела улыбнулась.

— Фантастично!

«У нас их и без того уже хоть отбавляй, ну да ладно», — подумала она, полезла в сумку за каменной головой и выложила ее на стол перед профессором.

Маккей исследовал камень сквозь увеличительное стекло, гудя себе под нос какую-то песенку.

Он подошел к полкам и после минутных раздумий вытащил какой-то том. Отнес его на стол и принялся листать страницы.

— Так, говорите, Кашель? — Старик взглянул из-за толстых стекол очков на Энджелу, потом снова на камень.

— Под высоким крестом.

Он покачал головой.

— Необычно.

Маккей показал на фотографию в тексте, и Энджела встала, чтобы посмотреть на нее. Похожий камень. Он мог бы быть близнецом ее камня. Только рот был чуть-чуть побольше да два выступа по бокам намекали на уши.

— Такие камни чаще обнаруживают в Северной Ирландии, — продолжил профессор. Он опять взял каменную голову и подробно осмотрел в лупу. — Конечно, их находили и в других местах. И за пределами Ирландии. Главным образом, на территориях кельтов. Например, во Франции, в Уазе. В Брэдфорде. В Гекстоне, на севере Англии.

Маккей протянул камень обратно Энджеле.

— Если бы не его цвет, я бы сказал, что это базальт. По-моему, сделан определенно до нашей эры. Трудно называть точные даты без радиоуглеродного анализа. Но и он в случае предмета, которому более трех тысяч лет, оказывается ненадежным. Ваш камень может быть даже до-кельтским.

Энджела подняла брови.

— До-кельтским?

Маккей устроился на краю стола.

— Культ человеческой головы насчитывает добрых десять тысяч лет, а то и больше, — пояснил он. — Кельты развили его и превратили в сложную религию. Она просуществовала в Ирландии долго и захватила значительную часть средневековья.

— Почему же? — с сомнением спросила Энджела.

— Трудно сказать. Обряд, похоже, основан на вере в квазиматериальную субстанцию души, наполняющую тело человека и главным образом сосредоточенную в голове. По поверью, эта субстанция составляет основу жизни. Забрать голову врага означало получить вместе с ней и его жизнь. Естественно, голова как символ превратилась в навязчивую идею. Заметив озадаченность Энджелы, профессор подошел к двери и взялся за ручку.

— Идемте. Я вам кое-что покажу. Он повел Энджелу в галерею. Теперь, когда Маккей упомянул об этом, она заметила, какое особое значение придавалось человеческим головам. Рядом с ней их было три: стертая каменная голова с тремя воющими лицами величиной с солдатский сундучок; вытянутая, увенчанная короной деревянная голова с выпуклыми, напоминающими линзы глазами; черная свинцовая маска с пустыми глазницами — темная, мрачная и бесформенная, как облако.

Маккей широким шагом прошел к дальней стене и указал на крошащийся фрагмент каменной перемычки оконного переплета.

— Обычно кельты бальзамировали головы своих самых выдающихся врагов кедровым маслом.

— Очаровательный обычай, — заметила Энджела.

— На него ссылаются и Диодор, и Страбон. — Маккей сатанински улыбнулся.

Энджела с подозрением осмотрела обломок.

— Тогда что же за камень у меня?

Маккей пожал плечами.