Сувенир

– Да потому. Ты посмотри, на кого она в свои сорок похожа. И проку от них никакого не будет. Все пять, как один, оболтусы. Вот попомни мои слова: постареет Зойка раньше срока, они ее дружно на помойку и вынесут. Или халабуду из картона соорудят. Благо, опыт имеется.

– Ты ворчишь, а сама вечно им конфеты таскаешь! – сопротивлялась Настя.

– Да это я так…

Валентина неопределенно махала рукой и меняла тему разговора.

Так и доживал свой шестой десяток дом №10. Пока не случилось ужасное: теплым июльским утром на фасаде, в аккурат над вторым подъездом, заметили длинную трещину. И если иного мужчину красит небольшой шрам, то «ранение» на лице престарелого дома вызывало нешуточные опасения за его дальнейшую судьбу.

Целый месяц на Лучистую приезжали комиссии и отдельные эксперты. Крепили маячки, качали головами, а потом произнесли неблагозвучное для русского уха слово «крен» и постановили: «Дом для проживания не пригоден. Подлежит сносу».

Все жильцы впали в уныние. Будущее представлялось им смутным, расплывчатым, каким весь мир кажется тяжелому астигматику. Только одна Алина продолжала веселиться каждую субботу.

Когда гладкий упитанный чиновник в новостях по местному телевидению объявил, что пострадавшим будут предоставлены комнаты в маневренном фонде, началась самая настоящая паника: каждый знал, как выглядят пустошевские «места для маневра».

Если бы в свое время нынешний директор завода не заполучил для своего родного брата вне очереди отличную квартиру на Лучистой 10, судьба всех обитателей дома была бы весьма печальной. Как говорится, не было бы счастья, да начальство помогло.

Не прошло и полугода, как завод «отвоевал» у пустошевских врачей и учителей целых два подъезда новостройки на улице Прогрессивной. В девственно свежие квартиры поместились не только все жители Лучистой, но и многие работники завода, ожидавшие своей очереди. В частности, бомжиха тетя Инга. Ко всеобщему удивлению оказалось, что давным-давно Инга работала на пустошевском металлургическом заводе, имела награды за трудовые достижения и тоже стояла в очереди. Впрочем, очередь не была главной причиной, по которой старушке выделили однокомнатку: тетя Инга стала самым ярким аргументом в борьбе с учителями и врачами, рассчитывавшими на квартиры в высотке. Ее умыли, одели, замазали синеву тональным кремом и целую неделю интервьюировали на местных каналах. Риторика журналистов была известной: «Обездоленная пенсионерка обрела дом», «Награда нашла героиню труда через тридцать лет» и прочие высказывания, призванные внушать сочувствие всем зрителям. Кроме врачей и учителей, разумеется. Сама героиня растерянно озиралась по сторонам, глаза ее слезились от конъюнктивита и софитов, а высохшие губы выдавали сбивчивые и невразумительные рассказы о былых злоключениях и заготовленные спичрайтерами коверканные слова благодарности. Инга то и дело опускала темную шершавую руку, инстинктивно проверяя наличие рядом Бублика, но трогала пустоту и еще больше сбивалась. Бублик в это время завывал в пустых стенах однокомнатки. Он был первым жильцом, вселившимся в новостройку.

Пока искусство бонсай распространяется только на растения, архитекторы вынуждены неустанно оттачивать умение размещать огромное количество людей привычного размера на ничтожно малых площадях. Дом на Прогрессивной был настоящим венцом компактности и эргономичности. Он весь устремлялся вверх. Казалось даже, что дом поджал бока, чтобы не стеснять соседних великанов. Те, в свою очередь, тоже поджимали бока, опасаясь наступить кому-нибудь на хвост.

Но самым примечательным отличием нового дома от покинутого был вовсе не рост. Он имел удивительную черту, доселе невиданную жильцами старого фонда, новшество, приводившее подозрительных в замешательство, а ленивых – в восторг: мусоропровод нового образца с выходом в каждую кухню.

На общем собрании квартиросъемщиков выступал представитель компании, ответственной за обслуживание мусоропровода – немолодой мужчина с упрямым ртом и длинными удивленными бровями, как две капли воды похожий на революционера Оноре де Мирабо. Но, несмотря на исключительное внешнее сходство, этот человек не обладал выдающимися ораторскими способностями кипучего француза. Говорил тихо, тон сразу принял недовольный, будто его обидел кто-то из собравшихся. Жильцы из-за этого чувствовали себя виноватыми перед ним, хоть и не знали, в чем именно их вина, и потому слушали внимательно и уважительно.

– Кухонное помещение каждой квартиры оборудовано первоклассным ПК. Каждый ПК сделан из инновационного ведроволокна с технологией нейтрализации неприятных запахов.

– Простите, что такое ПК? – несмело обратился к рассказчику Гена Попрыга, бывший форточник.

– Персональный контейнер, естественно, – обиделся оратор. – Когда ваш ПК заполняется, вы опустошаете его нажатием одной кнопки. Весь мусор попадает в общую шахту и сваливается в баки, установленные в подвалах. Кстати, вашему собранию нужно решить, какие именно баки будут установлены в шахте вашего подъезда. Мы предлагаем два типа – мегабаки и гигабаки.