Сувенир для бога

- Хм, а ты не думал о том, что такой лабиринт... не один? - в два голоса воскликнула Освенца. - Представь, таких лабиринтов бесчисленное множество и в каждом из них своя армия спасателей. Отроки, фэзиры, клемены, парсизоты, мартироры, грулы, арки - Боже, всех не упомнишь! - бьются отчаянно за души таких, как ты.

- И что, в каждом лабиринте свой дьявол? - Валька с недоверчивым видом слушал оракула.

- С какой стати? - наморщила лоб Амелиска. - Ах, да! Как я догадываюсь, ты даже допустить не можешь, что Юфилодором способен управлять еще кто-нибудь, помимо Виораха.

- Нет, дьявол один, - покрутила головой фэзира-оракул. - И то, что именно ты увидел его и был удостоен чести беседовать с ним... Не знаю, каким твоим грехам или благодеяниям обязан ты встрече с дьяволом.

- Ты сам-то знаешь, приятель? - Владомир по привычке хлопнул Дьяченко. Удар, правда, пришелся не по плечу, а выше - по затылку.

- Ну ты, громила! Осторожней! - огрызнулся Валька. В ответ все дружно рассмеялись.

- Так за что тебя выбрал Виорах? - повторила Освенца.

- А черт его знает! - Дьяченко почесал гудящий затылок - от души заехал по нему здоровяк-отрок. - Грехи, добродетели... Фигня все это. Нет во мне ничего такого, за что меня должен был бы выбрать дьявол. Или Бог. Разве что... но это вряд ли.

- Нет уж, договаривай. А то опять схлопочешь! - с нарочитой угрозой надвинулся на Дьяченко Владомир.

- Что ты лезешь?! Этой вещи у меня все равно больше нет!.. Я отдал ее Виораху, а он приказал сотворить из нее нового бога. Теперь этот бог громит Юфилодор.

- Так скажи, человек, не таи, что же это за страшная вещь, с которой не справился даже дьявол?! - голос оракула звучал как один.

- Оззо. Сувенир для бога.

Спутники Дьяченко не нашлись, что сказать. Наступила тишина. Вернее, все вокруг, казалось, осталось прежним: восторженные, ликующие возгласы продолжали взлетать, вместе с теплым дыханием устремляясь к своду, спасатели душ шумно, взахлеб делились друг с другом счастьем и радостью, неожиданно обретенными в аду. И только Амелиска, Освенца и Владомир настороженно молчали, озабоченные той правдой, которую, сам того не желая, выдал сейчас человек. Дьяченко переводил с одного на другого непонимающий взгляд.

- Чего я такого сказал, ребята? И вообще... - Валька остановил взор на девушке. - Ты когда-нибудь расскажешь, что такое ваш псирак?

Девушка переглянулась с оракулом.

- Хорошо, я скажу, - кивнула Освенца. - Высшая точка в битве за души. Мы ждем наступления псирака, как милости Господа. Когда все души освобождены, остается последний шаг - вернуть их в миры живых. Среди этих миров есть и ваш, мир людей. Не самый, конечно, гармоничный и упорядоченный. Но Господь отметил его особым знаком, особой любовью. Мы обязаны с этим считаться. Бог любит души, живущие в мире людей.

- И поэтому все мы здесь, - добавила Амелиска. - И души, которые отныне свободны, тоже здесь. Видишь их?

Девушка указала рукой на розово-сиреневую дымку, нежно стлавшуюся вдоль берега огненной реки. Валька зажмурил и тут же открыл глаза: еще четверть часа назад этой дымки и в помине не было. Невольно засмотрелся на чудесную картину. Освобожденные души сменили мрачноватую пепельную окраску на более светлую и прозрачную. Впереди будто сиреневая аллея зацвела!

- Боже, они же сгорят сейчас! - в безотчетном порыве воскликнул Дьяченко. - Там жара, наверное, покруче, чем в литейном цеху.

Седьмой глаз Освенцы замер, внезапно прекратив свой нервный бег. Наверное, впервые он засветился неподдельным интересом к человеку.

- Так надо. В этом как раз и заключается механизм псирака. Скоро ты увидишь, как происходит возвращение душ, но сейчас... Меня очень, повторяю, очень беспокоит твой рассказ про Оззо. Я пока не знаю, какой вред он может нанести нам, но чувствую: новый демон еще проявит себя. Поэтому нужно спешить.

- Нужно спешить! - подхватили в два голоса девушка и мужчина отроки.

*22*

Огненный Звен не щадил ни лба, ни щек, иссушивал кончики волос. Кожа на лице Дьяченко мгновенно подрумянилась, потрескалась, теперь и вовсе грозила лопнуть. Как ни странно, боли при этом Валька не испытывал. Он во все глаза наблюдал за подготовкой к псираку. Группами по 20-30 бесконечно любимых Богом созданий сиреневые души сажали в серебристые суденышки, в большом количестве расставленные на берегу. Они походили на корабельные шлюпки - с той лишь разницей, что имели тупые концы с обеих сторон. Дьяченко удивлялся: ни весла, ни гребца. Спустив лодку в огненную реку, стараясь не касаться ее смертоносной лавы, оттолкнув суденышко от берега, отроки, клемены или парсизоты некоторое время молча смотрели, как плывут спасенные души. Пока...