Сувенир для бога

Внезапно из тугой огнедышащей плазмы вывалилось двое. «А это еще шо за монстры?!.. Черт — хлопские крысы! Что это они на себя нацепили?..» Демоны были одеты в рыжие скафандры, те никак не вязались с мечами, которые слуги Виораха сжимали в широких рукавицах. Рассекая мечами раскаленный воздух, они бросились к пленнику. Один из них, тот, что был выше и крупней, схватил Дьяченко за руку и потащил к выходу. Поток лавы не иссякал, стена в том месте, куда продолжала бить огненная струя, раскалилась докрасна и, размякнув, поплыла; вокруг красно-бурого ожога торопливо разбежались лилово-фиолетовые круги…

Нет, Дьяченко не хотел умирать. «Суки, куда вы тащите меня?! Уроды! Я сделаю вас, дайте мне только…» Валька сопротивлялся, из последних сил боролся за жизнь. Вначале упал на колени, затем распластался на скользком полу, пятками, пальцами ног, коленями, животом, грудью, носом, не говоря уже о руках пытаясь сдержать неумолимое скольжение к смерти.

Пекло приближалось — неслось навстречу. Оно было ужасно, как зев дракона. «При чем тут дракон?!.. Ах, мать твою, кто бы ты ни был!..» Дьяченко продолжал упираться — тупо, бессмысленно. Не желая мириться с судьбой, что вот так, ни за что ни про что должен пропасть, сгореть в этом чертовом огне. «Неужто я и вправду в аду?!» — мелькнула у пленника запоздалая мысль. Он схватился за дверную раму, вцепился в нее, как грешник в крест, несмотря на то что железо налилось малиновым соком… В следующий миг он получил крепкий тумак в спину и с зажмуренными глазами, обращенными внутрь, обратившимися к душе, как к единственному спасителю, влетел в пекло…

13

Свет непуганым зверьком ластился к щекам и носу Дьяченко, нежно терся о его брови, все пытался заглянуть ему в очи сквозь тончайшую поросль ресниц. Незнакомый свет возвращал его к жизни. Когда Валька вновь открыл глаза, медленно размыкая ресницы, будто пальцы, некогда сплетенные вместе, свет был первым, кто встретил его в новом мире. И тут же вызолотил его зрачки. У Дьяченко дух захватило от того, что увидел он в первый миг воскресения. Живородящий свет оплодотворял его дух новыми ощущениями. Неужели снова случилось с ним это?.. Да, вот он, вот он, миг перерождения! В который раз его плоть и дух волшебным образом преобразились. Чудо облекло их в иную форму, заставило по-иному взглянуть на мир, открыть для себя невиданный доселе свет.

Недавний ужас перед адским огнем безвозвратно затерялся в его сознании, забылся, подобно глубокому сну. Дьяченко вдруг оказался во власти неслыханных впечатлений! Поначалу он почувствовал под собой нежное ложе. Безотчетно смял тонкую мягкую ткань. Увидел свои голые ноги… живот… руки… грудь — и вновь почувствовал нежность, с которой ложе приняло его тело. Дьяченко осторожно присел. Чья-то воля уложила его в классную койку — что-то вроде кушетки с золотым изголовьем, заправленной такой же золотой тканью. Дьяченко погладил шелковое покрывало. Потом, томно потянувшись, медленно сполз с кушетки — ноги коснулись холодного гладкого камня. В нем отражался ясный свет, воскресивший человека, отразилось его лицо, смотревшее под ноги, а еще — свод, сложенный из такого же белого камня, напомнившего Вальке метрополитеновский мрамор. На своде тоже отражалось его лицо, и неизвестно, какое было милей — то, что внизу, или сверху.

Снизу и сверху на него смотрело его лицо. И еще одно, и другое… Десяток… Сотня лиц взирала с пола и потолка на Дьяченко. Не одна сотня чужих глаз пристально наблюдала за человеком.

— Вы, как мы можем предположить, рассчитывали увидеть геенну огненную? Чертей и грешников, шкварчащих на раскаленных сковородах? И страшного-престрашного сатану?.. Так вот, должен признаться вам, сатана… сатаны здесь нет и не было в помине! А есть я — бог хлопов Виорах.

Отражения на белых камнях обрели плотское начало и законченную форму. Дьяченко обнаружил себя в окружении сотни незнакомых созданий. Бог — или тот, кто себя за него выдавал — был необычайно высок, под два метра ростом, и приятен лицом. Небольшая шапочка, вышитая красным жемчугом, над высоким белым лбом. Взгляд пытливых серо-зеленых глаз. Строго очерченный рот, ни один раз целованный вечностью… Окружавшие его создания так же, как повелитель, были хороши собой и одеты в длинные белые плащи, по краям отороченные ярко-пурпурными лентами. Ни намека на принадлежность к крысиному роду.

«Хм, я видел то, к чему была готова моя душа», — к месту вспомнил Дьяченко.

Внезапно Виорах подал знак, и подданные его, столпившиеся подле человека, послушно раздались в стороны. А взгляд Дьяченко, еще мгновение назад с некоторой опаской блуждавший по лицам незнакомцев, вдруг наткнулся на такое… Неожиданно Валька вперил очи в такое, что сложно было вообразить или предугадать даже после стольких его превращений и мытарств — чудо возникло словно из-под земли или, скорее, спустилось с самих небес. Дьяченко обмер, задержав в легких золотой, точно медовый, воздух.