Сувенир, или Кукла на цепочке

В этот момент в холле зазвонил телефон. Ван Гельдер извинился и вышел. Как только дверь за ним закрылась, из другой двери, ведущей в комнату, выпорхнула молодая девушка, высокая и стройная, лет двадцати с небольшим, одетая в пестрый расшитый драконами халат, доходивший ей почти до щиколоток. Настоящая красавица, с волосами льняного цвета, овальным лицом и огромными фиолетовыми глазами, одновременно веселыми и задумчивыми. Я был настолько поражен, что не сразу вспомнил о так называемых хороших манерах и вскочил на ноги, что удалось сделать не без труда, учитывая глубину кресла. – — Хелло! — сказал я.— Разрешите представиться: Пол Шерман!

Это прозвучало не очень внушительно, но других слов я не нашел.
Словно смутившись, девушка прикусила кончик большого пальца, но потом улыбнулась, показав при этом красивые зубки.

— А меня зовут Труди, и я плохо говорю по-английски.

Действительно, ее английский оставлял желать лучшего, зато голос звучал восхитительно. Редко где услышишь такой тембр.

Я протянул ей руку, но ответной реакции не последовало. Вместо этого она смущенно поднесла ладонь ко рту и хихикнула. Я не привык, чтобы взрослые девушки хихикали мне в ответ, и почувствовал огромное облегчение, услышав звук опущенной на рычаг трубки и голос Ван Гельдера, появившегося в дверях.

— Обычное донесение из аэропорта. Пока ничего нового…

Тут он увидел девушку, сразу замолчал, улыбнулся и, подойдя к ней, обнял ее за плечи.

— Вижу, вы уже познакомились?

— Я бы сказал, еще не совсем,— ответил я и тоже замолчал, так как Труди приподнялась на цыпочки и зашептала ему что-то на ухо, искоса поглядывая на меня. Ван Гельдер улыбнулся и кивнул. Труди быстро вышла из комнаты. Должно быть, на моем лице появилось озадаченное выражение, ибо Ван Гельдер вновь улыбнулся, и, как мне показалось, не слишком весело.

— Она сейчас вернется, майор. Она немного стесняется, видя незнакомого человека, но только вначале.

Как он и сказал, Труди вскоре вернулась, неся в руках большую куклу, настолько хорошо сделанную, что на первый взгляд ее можно было принять за живого ребенка. Она достигала почти трех футов, на льняных волосах того же оттенка, что и у Труди, красовался чепчик, а одета она была в пышное длинное платье из полосатого шелка.

Труди держала куклу, словно настоящего ребенка, Ван Гельдер снова обнял ее за плечи.

— Моя дочь, Труди… А это, Труди, мой друг, майор Шерман из Англии.

На этот раз девушка не колеблясь подошла ко мне, протянула руку и, слегка улыбнувшись, присела, сделав нечто вроде реверанса.

— Добрый день, майор Шерман.

Не желая уступить ей в учтивости, я тоже улыбнулся и слегка наклонился.

— Мисс Ван Гельдер… Весьма польщен.

— Весьма польщены…— Она обернулась и вопросительно посмотрела на Ван Гельдера.

— Английский у Труди — не самое сильное место,— заметил Ван Гельдер, как бы извиняясь.— Садитесь же, майор.— Он достал из буфета бутылку, налил себе и мне и, протянув бокал, со вздохом откинулся в кресле. Потом взглянул на дочь, которая пристально смотрела на меня таким взглядом, от которого мне все больше и больше становилось не по себе.

— А ты разве не присядешь, дорогая?

Она повернулась к Ван Гельдеру, одарив его сияющей улыбкой, и, кивнув, передала ему куклу. Тот принял ее с такой готовностью, что стало ясно — он к этому привык.

— Да, папа, присяду,— сказала она и без всякого предупреждения, с милой непосредственностью, словно для нее это было самой естественной вещью на свете, уселась ко мне на колени, обвив мою шею руками и взглянув на меня с очаровательной улыбкой. Я тоже ответил ей улыбкой, хотя улыбка далась мне ценой больших усилий.

А Труди начала внимательно разглядывать меня и, наконец, сказала:

— А вы мне нравитесь!

— И вы мне тоже, Труди…— Я сжал ее плечо, чтобы показать, как сильно она мне нравится, а она с улыбкой опустила голову на мое плечо и закрыла глаза. С минуту я смотрел на золотистую макушку, а потом перевел вопросительный взгляд на Ван Гельдера. Тот лишь печально улыбнулся.

— Не в обиду вам будет сказано, майор Шерман,

Труди любит всех.

— Для девушек определенного возраста это вполне

естественно

— Вы очень чуткий человек, майор!

Я не считал, что мое замечание свидетельствует о какой то особенной чуткости, поэтому ничего не ответил, а просто улыбнулся и вновь повернулся к девушке. Очень мягко я сказал:

— Труди?

Девушка не ответила. Она лишь шевельнулась и улыбнулась так удовлетворенно, что по непонятной причине я почувствовал себя чем-то вроде обманщика. А Труди зажмурила глаза и еще плотнее прижалась ко мне.

Я сделал повторную попытку.

—Труди, я уверен, что у вас красивые глаза! Можно мне их увидеть?