Сувенир из Камбоджи

Леня сфотографировал обеих собак на свой мобильный телефон. Дэн был очень доволен оказанным ему вниманием и позировал с огромным удовольствием.

Завершив фотосессию, Маркиз отблагодарил хозяйку и простился с ней.

На этот раз его путь лежал в Этнографический музей, расположенный на площади Искусств.

Леня Маркиз, как уже было сказано, пользовался большим успехом у женщин. Правда, его верная компаньонка и боевая подруга Лола ехидно утверждала, что Леню любят исключительно официантки и медсестры, но она, конечно, преувеличивала, точнее, недооценивала мужское обаяние верного соратника. Была еще одна категория женщин, которая обожала Леню: это были образованные дамы за тридцать, искусствоведы и филологи, зачастую обремененные кандидатской, а то и докторской диссертацией, но при этом не обремененные семьей. По этому поводу Лола потешалась еще больше, чем по поводу секретарш и медсестер.

И сейчас Леня направлялся к одной из своих близких знакомых, принадлежащей к этой второй категории. Звали знакомую Луиза, она была кандидатом искусствоведения и работала научным сотрудником в Восточном отделе того самого Этнографического музея.

Поднявшись по широким мраморным ступеням, Леня вошел в просторный холл и свернул налево, в научное крыло музея. Здесь, в длинном коридоре, он нашел комнату, в которой работала Луиза, и зашел туда.

Самой Луизы на месте не было, в комнате сидела ее подруга и сослуживица Алиса, полноватая, вечно краснеющая блондинка тридцати пяти лет, чем-то похожая на нервную овцу. При виде Лени она испуганно захлопала глазами.

– Привет! – проговорил Маркиз, оглядевшись. – Науку двигаем? А где Лу?

– Она экскурсию проводит, – сообщила Алиса, привычно залившись краской.

– Экскурсию? – удивленно переспросил Леня. – Разве научные сотрудники водят экскурсии? Для этого ведь существуют рядовые экскурсоводы!

– Это не простая экскурсия. – Алиса еще сильнее покраснела, так что от нее при желании можно было прикуривать. – Она водит какого-то большого начальника из Сибири. Он захотел взглянуть на искусство своих предков, так сказать, прикоснуться к корням.

– А в каком зале?

– В двадцатом, на втором этаже… Но туда нельзя, это ведь большой начальник! – крикнула Алиса в Ленину спину, но Леня не обратил на ее слова внимания.

Он взбежал по лестнице на второй этаж и свернул в то крыло, где размещались экспонаты, связанные с культурой народов Крайнего Севера и Сибири.

Маркиз родился и вырос в Петербурге – тогда еще в Ленинграде, и в детстве бабушка часто водила его в этот музей. Тогда на маленького Леню произвела большое впечатление северная композиция – огромный чум из оленьих шкур, на пороге которого сидел задумчивый узкоглазый чукча, дожидаясь рассвета, до которого, может быть, нужно ждать еще несколько месяцев. Хотя, возможно, это был вовсе не чукча, а эвенк, ненец, нанаец или даже юкагир. Перед чумом стояла настоящая оленья упряжка. Олени были совершенно как живые, и Лене каждый раз хотелось угостить их чем-нибудь вкусным.

Миновав знакомый с детства чум, Леня прошел в следующий зал, но на самом пороге его остановил крепкий мужчина с раскосыми глазами, в хорошо отглаженном черном костюме, через который отчетливо просматривались рельефные мышцы и не менее рельефный пистолет. Все эти привычные детали экипировки говорили о том, что перед Леней находится телохранитель или охранник, правда, с отчетливым этническим оттенком.

– Сюда нельзя, однако! – проговорил охранник вежливо, но твердо преграждая Лене дорогу в зал.

– Мне нужна Луиза Александровна, – скромно ответил Леня, заглядывая через плечо охранника.

За этим мощным плечом был зал, посвященный культуре одного из небольших народов, населяющих бескрайние просторы Забайкалья. В витринах располагались медные божки, старинная утварь, покрытая ярким орнаментом, и расшитые бисером части одежды.

Перед витриной стояли всего два человека – толстый приземистый мужчина с круглым неподвижным лицом, удивительно похожий на одного из медных божков, и стройная женщина лет примерно от тридцати пяти до сорока с милыми веснушками вокруг носа и небрежно уложенными рыжеватыми волосами. Мужчины определяли ее возраст как тридцать пять, женщины же, не колеблясь, указывали на сороковник. Женщина была та самая Луиза, которую разыскивал Маркиз, а мужчина, судя по начальственному виду и дорогому итальянскому костюму, – большой начальник из Сибири.

– Здесь вы можете увидеть праздничный наряд шамана, – говорила Луиза хорошо поставленным голосом. – Как вы видите, этот наряд сделан из кусков меха, волчьих зубов и когтей…

– Медвежьих, однако! – уверенно перебил Луизу высокопоставленный экскурсант.

– Что, простите? – растерянно переспросила женщина.

– Когти медвежьи! – пояснил экскурсант. – Зубы – да, зубы волчьи, а когти точно медвежьи.

– А, ну, возможно, вам лучше знать… а теперь перейдем к этой витрине… здесь вы видите праздничный головной убор взрослой женщины…