Сувенир

Шон нахмурился.

— Что „почему“?

— Почему Энджела передумала насчет камня? — Маккей, невинно улыбаясь, оторвал взгляд от надписи под плавучей миной.

На минуту Шон погрузился в печальные раздумья, гадая, какую долю истины открыть. Да какого дьявола. Лучше было обзавестись союзником. Ему еще предстояло объяснить свой поспешный поступок Энджеле. Маккей мог оказаться полезным. Шон откашлялся.

— Она думает, что он приносит несчастье.

— Несчастье?

Шон кивнул. И не без интереса отметил, что Маккей не выказал удивления.

Старик поджал губы.

— Любопытно, не я ли натолкнул ее на подобную мысль? — спросил он. Теперь в голосе профессора прозвучало замешательство.

Шон рассмеялся.

— По-моему, вы с миссис Салливэн ее здорово застращали.

Маккей вздохнул с обиженным видом.

— Снова я со своим длинным языком. Но мне казалось, что она ни на минуту мне не поверила. Кто бы мог подумать!

— Забудьте. У нее это пройдет. Лучше оставить камень там, где он сейчас. В экспозиции. Где ему и место.

Они начали спускаться с холма, направляясь в сторону городского сада.

— А в самом деле, что вы ей говорили? — вдруг заинтересовавшись, спросил Шон.

— Насколько я помню, немного. В основном исторические факты. Я лишь вскользь затронул фольклорную сторону. А мог бы рассказать гораздо больше.

Шон поглядел поверх голых верхушек деревьев туда, куда они шли, за ромб бейсбольного поля. Рядом с высоким, зеркально облицованным, необъятным новым зданием „Джона Хэнкока“ игла старого корпуса казалась карлицей.

— Например? — подсказал он, снова поворачиваясь к Маккею.

— Ну, с этими кельтскими головами дело обстоит занятно, — задумчиво проговорил Маккей. — Они, знаете ли, пользуются довольно мрачной славой. Я только позавчера читал о ряде происшествий, связанных с одной из них.

Неподалеку от них по траве, выписывая зигзаги между деревьями, гонялись друг за другом две собаки, корджи и колли. Шон подобрал палку и бросил корджи.

— В альманахе историй о призраках, который прислал из Англии один мой коллега, — продолжал Маккей. — Произошло это, должно быть, совсем недавно. В Гекстоне. Это Нортумберленд.

Шон неловко хохотнул.

— Да?

С тем же успехом Маккей мог бы со всей серьезностью толковать о встрече с Санта-Клаусом или Феей Зубик.

Старик взглянул на Шона, неверно истолковав напряженное выражение его лица как недоумение по поводу названия, и пояснил:

— Северная Англия.

Они приближались к дороге, отделявшей парк от городского сада.

— Женщина, владелица камня — некая доктор Джин Кэмпбелл, кстати, вполне уважаемый британский археолог, что делает историю еще более примечательной, — наприписывала ей всяческого рода проделок. Что, полагаю, лишь показательно.

— В каком смысле показательно?

— В смысле человеческой восприимчивости.

— Восприимчивости?

— К суевериям. К страху перед неизвестным.

Они вошли в городской сад и по длинной узкой дорожке, обсаженной большими разлапистыми буками, двинулись к мостику, соединявшему берега декоративного озерца. Посреди моста они остановились и облокотились на серо-зеленую железную балюстраду, вглядываясь в свинцово-серую воду. Все лебединые плотики уже убрали. Подступала зима. Внизу, у края воды, стайка детей кормила крякающих уток.

— Но все это оказалось обычной ерундой. — Маккей нащупал в кармане пиджака трубку и извлек ее на свет.

— Ерундой?

— Все ингредиенты истории с привидением. Можно сказать, традиционные. Ощущение некоего недоброго присутствия. Шумы по ночам. — Он раскурил трубку от спички с розовой головкой. — Позже добавились перемещения. Доктор Кэмпбелл утверждала, будто камень передвигался в темноте. Даже проломил упаковочный ящик и выбрался наружу. Наконец, произошли две довольно неприятные смерти. Собаки и вдовой сестры доктора Кэмпбелл. Поразительный пример того, как можно запугать себя до такой степени, что поверишь буквально чему угодно. Кроме того, это выдающийся пример возникновения страшных историй. Каждый из таких элементов традиционен и на протяжении веков появляется в бесчисленных историях о призраках. Обычно с каждым пересказом эти элементы все больше усложняются. Не удивлюсь, если „Гекстонская голова“ в итоге превратится в историю в духе „Дома священника из Борли“, полную призрачных монахинь, кучеров без головы и Бог весть чего еще.

Он вежливо улыбнулся Шону, потом заметил, что молодой человек не сводит с него странного, напряженного взгляда. Может быть, он никогда не слыхал о доме священника из Борли?

— Что же она сделала? — спросил Шон.

— Что?

— Ну, чтобы избавиться от камня.

— А, это тоже было частью проблемы. Каждый раз, как доктор Кэмпбелл выбрасывала эту окаянную штуковину, та объявлялась снова.

Пауза. Шон засмеялся. Неестественным смехом.

— Неразменный пенни, да? — Он смотрел на озеро. — Чем же все кончилось?

— Доктор Кэмпбелл позвала местного викария. Англиканского. Он зарыл камень на кладбище при церкви Святого Дунстана. И это, похоже, сработало.

— Так она действительно верила, будто в камне обитает злой дух?

Маккей кивнул, благодушно попыхивая трубкой.

— Да, богган, — сказал он.

Брови Шона взлетели вверх.

— Что?