Сувенир

Когда Маккей вернулся домой, еще не было десяти. Но мысли профессора лихорадочно бурлили, и меньше всего он сейчас думал о сне, переполняемый невыразимым ужасом и тревогой. Причиной тому была не только страшная и бессмысленная насильственная смерть Холлэндера. В глубине души профессор чувствовал, что за ней стоит нечто большее. Он чуял это сердцем, костями, всем нутром — как в тот последний раз, когда отвозил Мэгги в больницу.

Это не было обычное убийство.

Он пошел в кабинет и налил себе брэнди. Потом принялся рыться в полках, отыскивая те книги, что могли бы дать ему те сведения, в которых он сейчас нуждался. И со вздохом признал, что его библиотека — последнее место, где можно было бы найти желаемое. Под конец десятиминутных поисков Маккей посмотрел вниз, на скопившуюся на письменном столе небольшую стопку книг и периодических изданий. Экземпляры "Античности", "Ирландский фольклор" О'Силлебина, "Языческая кельтская Британия" Росса, "Системы в сравнительном религиоведении" Элиаде. Быстро проглядев книги, он убедился, что все они почти ничего не прибавляют к той малости, какую он уже знал. В памяти осталась лишь одна фраза — ее он нашел у Элиаде, в главе, посвященной культу камней: "Предмет культа — не камень как материальный объект, а скорее оживляющий его дух".

Маккей неохотно отправился за единственной книгой, которая могла хоть сколько-нибудь пролить свет на происходящее. К ночному столику, за книжкой Ашервуда "Наше полное призраков прошлое". Усевшись за письменный стол, профессор пододвинул томик к себе. Развернул письмо Ашервуда. Перечитал последний абзац. "Я подумал, что по понятным причинам история гекстонской головы может Вас заинтересовать".

По понятным причинам. Что Ашервуд хотел этим сказать? Попросту подразумевал сочетание традиционных элементов кельтского фольклора в хорошей страшной истории? Или в этом крылось нечто большее? Некий скрытый смысл, который начал проявляться только теперь? Странным совпадением было уже то, что книга и письмо пришли именно в этот момент. И все же, раздраженно удивился Маккей, каким образом за этими словами могло бы скрываться нечто большее? Мысль была смехотворной. Совпадение есть совпадение. Точка. Он положил письмо на стол, придавил кружкой, в которой держал отточенные карандаши, и переключил свое внимание на саму книгу.

Он внимательно перечитал "Гекстонскую голову", на сей раз отмечая все подробности: сперва испытанное обеими делившими кров женщинами — Джин Кэмпбелл и ее сестрой-вдовицей — нарастающее ощущение присутствующего в доме сторожкого зла; затем повторяющиеся кошмары доктора Кэмпбелл; далее очевидные перемещения камня; как вытекающее следствие — подозрение, с которым женщины смотрели друг на друга; первый раз, когда сестре в подвале попалась на глаза какая-то фигура; другие встречи, всегда в темных местах; по-видимому присущая яркому свету власть прогонять эту фигуру. Добравшись до описания необъяснимой и жестокой гибели собаки сестер, большого добермана, которого обезглавили и выпотрошили, Маккей сдвинул брови и шумно втянул воздух. За собакой последовала соседская овца. Кульминацией ужаса стала смерть сестры, также обезглавленной — голову, явно оторванную от шеи, позже обнаружили неподалеку от дома: к общему омерзению, она была выставлена на столбике ворот. Наконец, последовало вроде бы успешное вмешательство местного викария.

Книга переходила к вопросам общей полезности изгнания бесов, приводя примеры неудач и даже случаи, когда положение дел ухудшалось, в частности, происшествие в ирландском городке Куниэне.

Там хлопоты священника на деле привели к тому, что нападения духа на одну из семей лишь участились, и люди вынуждены были оставить дом. Автор делал заключение: эффект экзорцизма зависит не от самого обряда, а от человека, его совершающего — от особенной силы, обитающей в нем или даже, благодаря неким таинственным узам, в вещах, некогда ему принадлежавших, или в предметах, с которыми такой человек когда-то вступал в контакт. В случае гекстонской головы зло, кажется, окончательно пресекла сила, которой было наделено старое освященное кладбище и которую местные легенды приписывали святому Дунстану.

Маккей пролистал несколько следующих страниц, отыскивая какой-нибудь выход помимо древнего погоста или сомнительного приема изгнания дьявола. Но ничего не нашел.

Последняя глава предлагала читателю взгляды автора на разнообразные теории о призраках вообще. Надеясь найти там ключ к разгадке, Маккей критически прочел все это. Автор цитировал теорию психолога Карла Юнга: ключ к явлению призраков хранит "бессознательное сознание", видения суть "природные формы и инстинкты, сходные с человечеством, архетипы, которые никогда не были связаны с сознанием и, следовательно, автономны в смысле отдельных от нас созданий, существующих в собственной действительности".