Суверен

– Надо спросить у караульного. Уж он-то должен знать, где эта чертова контора.

Мы приблизились к воротам. Сержант в алом мундире королевской стражи проверял бумаги какого-то очередного возницы. Караульный был молод и высок, светлые, почти льняные волосы обрамляли открытое красивое лицо. Заглянув в его будку, я заметил на полке у окна Евангелие, специальное издание для малограмотных людей, снабженное подробными комментариями.

– Все в порядке, – сказал солдат, протянув вознице бумаги.

– Скажите, вам известно, где находится контора управляющего двором? – обратился к караульному Барак. – Мы недавно прибыли и умираем с голоду.

– Мне очень жаль, джентльмены, но я ничем не могу вам помочь. Эта контора сегодня переехала.

– Это мы уже слышали. Увы, никто не может сообщить нам куда.

– Если вы проголодались, купите у него по пирогу, – посоветовал солдат, указав на пирожника, предлагавшего свой товар плотникам.

Пироги шли нарасхват.

– Похоже, сегодня нам весь день придется питаться одними пирогами, – вздохнул Барак.

– Пироги – это лучше, чем ничего.

Барак поспешил к пирожнику. Тот приветствовал его поклоном. Здесь, на королевской территории, местные жители держались с приезжими куда почтительнее.

– Спасибо за дельный совет, – сказал я солдату.

– Не стоит благодарности, сэр. Сегодня здесь трудно что-нибудь найти. Везде страшная суматоха.

– Откуда вы родом, сержант? – спросил я, ощутив в его речи северный акцент.

– Из Кента, сэр.

– Так я и думал. Догадался по вашему произношению. Несколько лет назад я был в Кенте по делам.

– Большинство солдат, сопровождающих короля во время путешествия, родом из Кента. В пятницу вместе с королевской свитой сюда прибудет шестьсот кентских лучников, – с гордостью сообщил сержант. – Его величество знает, где живут его самые верные и надежные подданные.

– Я вижу, вы приобщаетесь к Слову Божьему? – осведомился я, кивнув на книгу, лежавшую на полке.

– Наш капеллан сказал, что всем нам нужно научиться как следует читать, – зардевшись, ответил молодой солдат.

– Он совершенно прав. Что ж, сержант, всего вам наилучшего, – попрощался я и присоединился к Бараку.

Стоя в стороне, мы с аппетитом поедали пироги и наблюдали за кипевшей повсюду работой. Зрелище было воистину впечатляющим: сотни ламп заливали двор ярким светом, отовсюду доносились возбужденные голоса, а наверху, на монастырских стенах, расхаживали часовые, вооруженные пиками и ружьями. Величественный силуэт церкви эффектно вырисовывался на фоне вечернего неба.

– Пожалуй, нам стоит вновь завалиться спать, – предложил Барак, покончив с пирогом.

– Полагаю, это самое разумное, что мы можем сделать. Ведь прошлую ночь мы провели без сна.

Мы вернулись в бывший монастырский лазарет. В холле было полно стряпчих и законников, но мы слишком утомились, чтобы заводить новые знакомства. Ответив кивками на приветствия, мы поспешили в свои каморки. Я растянулся на кровати и заснул, едва коснувшись головой подушки.

* * *

Проснувшись рано поутру, я сразу почувствовал, что усталость наконец отступила. Рассвет едва занимался, со всех сторон до меня доносился храп и вздохи спящих. Даже Барак, который редко вставал позже меня, еще не проснулся. Я бесшумно встал, оделся и, проведя рукой по собственным колючим щекам, понял, что мне необходимо побриться.

Во дворе, где еще не успел развеяться предутренний туман, не было ни души. Мысленно я отметил, что впервые с нашего приезда в аббатство здесь царит полная тишина, не нарушаемая ни криками рабочих, ни визгом пил, ни стуком молотков. Даже животные, казалось, дремали в своих загонах, над которыми поднимался пар, производимый их дыханием. Я пересек двор, направляясь к церкви. Ноги мои скользили по мокрой траве; должно быть, ночью прошел дождь. Шпиль и крыша церкви терялись в тумане.

«Всего пару лет назад в этот час монахи служили бы мессу, – пронеслось у меня в голове. – Голоса их, сливаясь в стройный хор, возносились бы к небу».

Я решил пройти через церковь и посмотреть, что делается в главном дворе. Пустое помещение, освещенное тусклым светом, проникавшим сквозь разбитые окна, производило гнетущее впечатление. Я подошел к стойлам, отыскал Сьюки и Предка, погладил их и поговорил с ними. Прежде чем я продолжил свой путь, какой-то скрип и звяканье привлекли мое внимание. Обернувшись, я увидел мастера Олдройда, который спозаранку принялся за свою работу.

Главный двор тоже был погружен в безмолвие, очертания исполинских павильонов, едва угадывавшиеся в туманной дымке, казались призрачными. Ворота были закрыты, караульный, опираясь на свою пику, сонно зевал. Впрочем, в нескольких окнах аббатского дома уже горел огонь и на крыльце, ежась от холода, стояли чиновники.

– Господин Шардлейк! Сэр!

Звук женского голоса заставил меня оглянуться. Ко мне торопливо шла моя вчерашняя знакомая Тамазин в изящном шерстяном плаще с капюшоном.

– Доброе утро, мистрис Ридбурн, – приветствовал я девушку.