Суверен

— Это нужно было сделать. — Я попытался прочистить мысли, чтобы погасить бушующий внутри огонь эмоций. Обычно мне это легко удавалось. Но не сейчас. Не тогда, когда мама посчитала нужным надеть на Стеллу ту же самую, ранящую как лезвия бритвы, смирительную рубашку, которую носил я.

Рене разглаживала волосы матери, заботясь, словно женщина перед ней не была ядовитой змеей.

— Все было в порядке. Она никому не причиняла вреда.

Я выбросил шприц в мусор и посмотрел на Стеллу, у нее был загнанный взгляд.

— Она достаточно принесла боли. — Я взял Стеллу за руку и вытащил из комнаты. Девушка не сопротивлялась, шок обрушился на нее свинцовым грузом.

Я повел ее в свою комнату и запер за нами дверь. Она опустилась на кровать и наклонилась, обхватив голову руками.

— Стелла? — Я сел на колени перед ней.

— Почему Тедди? Почему? Он — единственное хорошее в этом доме, во всей этой проклятой Богом семье. — Девушка качала головой и все еще не смотрела на меня.

Я отвел ее руки от лица. Они были мягкими, их так легко можно было сломать. Но все в ней было цельным, а не разбитым, как я.

— Правила. Из-за них мы соревнуемся. Они настраивают нас против нас самих, пока не победит сильнейший. — Это было объяснением, но не причиной. Была ли какая-то причина для этих мучений, кроме как развлечение для извращенцев вроде нас?

— Почему ты мне не сказал? — Слеза скатилась по ее щеке и зависла на подбородке, прежде чем упасть на мое запястье.

— Власть. Если бы ты знала это с самого начала, то стала бы хозяйкой положения. Тедди — сердце этой семьи. Ты не знала об этом, когда приехала, но могла бы использовать эту информацию против нас.

— А после? Когда ты узнал, как сильно я о нем заботилась?

— Я не говорил тебе по той же причине, по которой не сказал и Люцию. — Я провел пальцем по ее щеке, вытирая слезы, причиной которых стал сам. — Как ты себя чувствуешь теперь, когда знаешь? Сильнее? Лучше? — Я покачал головой. — Слабее. Знание того, что произойдёт в случае проигрыша напоминает мне копье в груди, потому что я Приобретатель. К тому времени, как ты начала заботиться о Тедди, я понял, что скажи я тебе, то принесу ту же боль, то же бремя и тот же гребаный страх, который сокрушает меня.

Она коснулась моей щеки теплой ладонью. Я прижался к ней, нуждаясь в гораздо большем, чем мог себе представить.

— Тебе приходилось нести это бремя в одиночку.

Жалость в ее глазах, жалость ко мне почти разбила то малое, что я оставил от своего сердца.

— Я сделал то, что был обязан. Стал человеком, которым должен был стать. Я не могу потерять Тедди. Но ты… Ты стала лучшим, а также худшим выбором для моего Приобретения. Если бы я только знал…

— Что? — Стелла поднялась с кровати и опустилась на пол передо мной, прижавшись ко мне телом, ее губы оказался мучительно близко. — Если бы знал что?

Я не мог ничего с собой поделать. Она была моей слабостью, моей погибелью. Все в ней уничтожало меня. Я притянул Стеллу к себе, ее запах ванили и лаванды наполнил мои легкие, а сама ее сущность заполнила мою душу.

Я смотрел в ее зеленые глаза. Читал все, что было у нее на сердце, хотя она никогда не говорила мне об этом. Я приобрел ее, но она владела мной.

— Если бы я знал, что влюблюсь в тебя. — Я поцеловал ее, нуждаясь в ней, и к черту все причины.

Она открыла рот, но я накинулся на нее, наказывая сладкие губы грубым поцелуем. Стелла была моей. Я не мог отказаться от нее. Нуждался в ней — неукротимой и дикой, грубой и страстной. Схватив волосы в кулак, запрокинул ее голову назад и укусил за шею как дикарь, оставив след.

Она вцепилась в мою рубашку. Ткань между нами теперь вызывала лишь ненависть. Мне нужна была ее атласная кожа, горячая, влажная киска. Мне необходимо было погрузиться в нее и забыть обо всем, кроме ее вкуса, дыхания и жизни.

Я снял рубашку и поднял Стеллу на ноги, а затем толкнул на кровать.

— Раздевайся. Сейчас же.

Расстегнул ремень и скользнул им между пальцев. Он взывал ко мне, просил наказать ее. Но я не мог ждать, не мог удержаться от нее. Не в этот раз.

Стелла прикусила губу, глаза были полузакрыты. Я снял джинсы с трусами, пока она стягивала с себя штаны и белье.

— На спину, положи голову на подушку и широко раздвинь колени. — Я обхватил член почти до боли и начал медленно гладить, пока она не откинулась назад и не раздвинула ноги. Влажность ее розового лона блестела для меня.

Она была прекрасна, ее кожа сияла, а дыхание выходило рваным. Мне хотелось сделать ей больно и не только. Я знал, что она заберет себе часть моей боли и превратит ее в свое удовольствие.

— Прикоснись к себе.

Стелла, не сводя с меня глаз, потянулась вниз и провела кончиками пальцев по скользкому клитору. От этого вида капля предсемени появилась на головке моего члена, и я замедлил свои движения, желая оказаться внутри нее.

— Скажи мне, о ком ты думаешь, когда касаешься себя.

Она кружила пальцами вокруг тугой маленькой горошины. Мне хотелось укусить ее.

— О тебе, — выдохнула Стелла.

— Ублажай себя. Двумя пальцами.

Она скользнула пальцами между складок и погрузила их внутрь, приподняв бедра.