Суворов

Осмотрев крепость, он рапортовал на следующий день: «У господина Генерал-Порутчика Потемкина я застал план, который поверял: крепость без слабых мест. Сего числа приступлено к заготовлению осадных материалов, коих не было, для батарей, и будем старатца их совершить к следующему штурму дней чрез пять, в предосторожность возрастающей стужи и мерзлой земли. Шанцовый инструмент по мере умножен. Письмо Вашей Светлости к Сераскиру (турецкому главнокомандующему. — В. Л.) отправлю я за сутки до действия. Полевая артиллерия имеет снарядов только один комплект. Обещать нельзя, Божий гнев и милость зависят от его провидения. Генералитет и войски к службе ревностию пылают. Фанагорийский полк будет сюда». В этом письме весь Суворов: деятельный, решительный, честный. Его реакция на решение военного совета та же, что и у главнокомандующего: «…так безвременно отступить… почитается постыдно».

Надо было успеть построить насыпи для батарей, пока морозы не сковали землю, и подтянуть к крепости ударные части. Суворов с нетерпением ждал свой любимый Фанагорийский гренадерский полк.

От каждого слова его рапорта веет сдержанной решимостью: «Генералитет и войски к службе ревностию пылают!» Только день пробыл он под стенами Измаила, но уже успел поднять боевой дух подчиненных. Очевидцы свидетельствуют: при одном слухе о скором прибытии Суворова все сразу преобразились и были уверены, что крепость будет взята. Поразительный пример влияния полководца на ход военных действий!

Замечателен эпизод, записанный со слов молодого французского офицера герцога Армана Эммануэля Ришелье де Фронсака, напросившегося волонтером в армию, осадившую Измаил:

«Рано утром… в сопровождении русского офицера он отправился явиться к главнокомандующему. Было очень холодно, стоял морозный туман. Посреди лагеря Ришелье заметил несколько человек солдат вокруг совершенно голого человека, который скакал по траве и выделывал отчаянную гимнастику.

"Кто этот сумасшедший?" — спросил Ришелье своего спутника. — "Главнокомандующий граф Суворов", — сказали ему Суворов, заметив иностранца (на Ришелье был майорский мундир французских гусар), поманил его к себе.

— Вы француз, милостивый государь?

— Точно так, генерал.

— Ваше имя?

— Герцог де Фронсак.

— А, внук маршала Ришелье! Ну, хорошо! Что вы скажете о моем способе дышать воздухом? По-моему, ничего не может быть здоровее. Советую вам, молодой человек, делать то же. Это лучшее средство против ревматизма!

Суворов сделал еще два или три прыжка и убежал в палатку, оставив своего собеседника в крайнем изумлении».

В многочисленных описаниях осады и штурма Измаила приходится читать утверждения, совершенно искажающие роль Потемкина: якобы, обуреваемый сомнениями, он сам вряд ли верил в возможность взятия Измаила и своей второй депешей от 29 ноября, по сути, переложил на Суворова всю ответственность за исход сражения. Лучшим ответом им являются подлинные документы тех дней.

Ордер Потемкина Суворову № 1730 от 4 декабря 1790 года: «Когда уже корпусы заняли прежнее место, то и быть по прежнему повелению. Даруй Боже Вам счастье». Его письмо от того же числа: «Даруй Боже тебе, мой любезнейший друг, счастье и здоровье. Желаю от искреннего сердца. Снарядов нету ли поблизости? А я отсюда послал. Кажется, в Килии у Ивана Ивановича был запас. Прости! Твой вернейший друг Князь Потемкин-Таврический».

Рапорт Суворова Потемкину № 86 от 5 декабря: «Уже бы мы и вчера начали, естли б Фанагорийский полк сюда прибыл. О чем Вашей Светлости доношу». Рапорт № 90: «7-го числа пополудни в 2 часа, послан был к крепости трубач с письмом Вашей Светлости и моими, где означен срок суточный на ответ, что принято было учтиво».

Письмо Потемкина измаильскому командованию: «Приближа войска к Измаилу и окружа со всех сторон сей город, уже принял я решительные меры к покорению его… Но прежде, нежели употребятся сии пагубные средства, я, следуя милосердию… требую от вас добровольной отдачи города; в таком случае все жители и войска… отпустятся за Дунай с их имением. Но если будете вы продолжать бесполезное упорство, то с городом последует судьба Очакова и тогда кровь невинная жен и младенцев останется на вашем ответе. К исполнению сего назначен храбрый Генерал Граф Александр Суворов-Рымникский».