Суворов

Когда Екатерина Великая с австрийским императором Иосифом II путешествовала на юг России, в Новороссию и Крым — она увидела не игрушечные «потемкинские деревни». Эту легенду придумали и подленько запустили в XVIII в. зарубежные враги России, опираясь на злобные сплетни завистников светлейшего князя Потемкина при Дворе. Ее расцветили и сделали популярной русские, особенно полюбившие клеветать на свою страну в XIX в.^{65} Завистников и иноземцев можно понять: взору императрицы и сопровождающих ее лиц на месте Дикого поля вдруг предстал цветущий, густо населенный край, лучшая в мире армия и новый Черноморский флот с базами в Севастополе, Таганроге и Херсоне.

Суворов в 1787 г. с гордостью принимал Екатерину в Екате-ринославском (!) крае и лично показывал здесь свои достижения. У него не было сомнений, что русская армия и новорожденный флот могут все это надежно защитить.

Глава 9. ДНЕПРОВСКО-БУГСКИЙ ЛИМАН

КИНБУРНСКИЙ АД

«Ежели бы не ударили на ад, клянусь Богом! Ад бы нас здесь поглотил».

Крепость Кинбурн и военно-морской порт Херсон находились в ведении Суворова, когда Турция очертя голову бросилась в войну с Россией и Австрией в 1787 г. Ее правительство усугубило свое несчастье, избрав Кинбурн-Херсонский район направлением главного удара. Здесь турки могли многократно превзойти русских силой. Их крепость и порт Очаков были в ясную погоду видны из Кинбурна. Флот Оттоманской Порты господствовал на волнах, с трех сторон омывавших Кинбурнскую косу, которая запирала устье Днепра. Замысел учитывал все, кроме наличия в фокусе боевых действий Суворова.

Направление главного удара турок было вполне разумным и естественным. Оно создавало неодолимое препятствие для наступления русской Екатеринославской армии через Очаков вдоль Черного моря к Бугу и Днестру. При успехе русские рассчитывали, соединившись с австрийской армией, наступать к Дунаю и далее на Стамбул. Украинской армии Румянцева отводилась роль прикрытия и резерва. Таврический, Кубанский и Кавказский корпуса предназначались для обороны.

Захват турками Кинбурнской косы позволял им надежно блокировать в Херсоне русскую эскадру из 2 линейных кораблей, 3 галер, 3 канонерских лодок и 290 мелких судов; там, в Глубокой гавани, стояли также недооснащенные линкор и фрегат. Учитывая, что весь Черноморский флот в Севастополе состоял из 5 линкоров, 19 фрегатов, 1 бомбардирского корабля, это был бы сильнейший удар. Суворов, как всегда подстраховываясь, спешил вывести в Севастополь недооснащенные корабли (Д II. 276).

Время нападения турки тоже выбрали верно. Русские армии, по обыкновению, были в стадии формирования и развертывания; флот оказался недостроен. По мнению Екатерины I, армии и флоту не хватило на подготовку к войне два года. «Я ведаю, — писала императрица Потемкину, — что весьма желательно было, чтоб мира еще года два протянуть можно было, дабы крепости Херсонская и Севастопольская поспеть могли, также и армия, и флот приходить могли в то состояние, в котором желалось их видеть. Но что же делать, если пузырь лопнул прежде времени». Потемкин согласился: «Турки предварили объявлением войны и тем переменили весь план наступательный, который через год от нас с выгодою несомненной мог бы произвестись. Флот бы наш три раза был больше нынешнего, и армии к нам пришли бы прежде, нежели они (турки) двинуться могли. Теперь же войска все соберутся у нас к здешнему пункту в полтора еще месяца»^{66}.

Итак, располагая примерно равным с Россией количеством сил и превосходящим военным флотом, Османская империя использовала внезапность нападения и выбрала наиболее болезненную точку для главного удара. Прежде всего турки хотели вернуть Крым. Даже с помощью всего флота, как подсчитал Суворов, они не могли высадить там достаточный для победы десант (Д II. 280). Но могли успешно наступать по суше, от Очакова через Херсон, отрезая Крым от основных русских сил. Угадать, что на месте удара окажется Суворов, было нельзя. Он не имел официального командования, состоял своего рода «дежурным генералом» при Потемкине и действовал только по согласованию с ним.

Александр Васильевич был осведомлен о деталях подготовки турок к войне, в том числе о сомнениях на ее счет султана в Стамбуле (Д II. 275). Направление их удара он точно рассчитал — оно соответствовало данным глубокой разведки[57]. За четыре дня до объявления войны, 9 августа 1787 г., Суворов рапортовал командующему Екатеринославской армией Потемкину, что выдвигается к Кинбурну (Д II. 273). По новым сведениям разведки, полученным им из Очакова, война была на носу (Д II. 277). На Кинбурн, по расчету полководца, турки должны были нанести главный удар, успех которого означал бы победу сторонников войны в Оттоманской Порте. Здесь турок следовало разбить так, чтобы заставить «партию войны» в Стамбуле «потерять лицо» и принести странам скорейший мир.