Суворов

От матушки-императрицы Суворов получил бриллиантовые подвески к звезде и кресту Андрея Первозванного; его представления на награды офицерам были удовлетворены; солдат поощрили деньгами. По представлению Суворова награды получили не только прямые герои битвы (казак, сколовший 7 врагов, и др.), но и порученцы, обеспечившие бесперебойную связь, и инженеры, спешно наводившие мосты, и квартирмейстер, который «весьма удобно войско провел».

Теперь главное было — «Пользоваться победою!» — немедленно наступать, писал Суворов командующему русской армией Н.В. Репнину (П 295). Но сам он поспешил отступить на прежние позиции. 22 июля русские выступили в обратный поход. 23-го суворовские войска прошли 32 версты за день! 25-го пехота, переправившись через бурные реки где по наведенным понтонным мостам, где на паромах, заняла прежние позиции; кавалерия прибыла на следующий день, обозы к 29 июля. Захваченные при Фокшанах магазины пришлось оставить австрийцам. Поспешность возвращения была чрезвычайная. Геройский поход был завершен.

Именно 25-го, вернувшись на прежние позиции, Суворов умолял Репнина выступить в совместный поход. Австрийцы, предупреждал он, получив подкрепление и осадную артиллерию, смогут двинуться к крепости Браилов на Дунае. Русским следовало немедленно идти на Табак и дальше на Измаил, разбить 30-тысячное войско Газы-Хасана и занять эту стратегическую крепость в низовьях Дуная. «Отвечаю за успех, если меры будут наступательные. Оборонительные же? Визирь придет! На что колоть тупым концом вместо острого?»

Стараясь сдвинуть с места неповоротливого Репнина, которому, как старшему, достались бы главные лавры победы, Суворов отчаянно бунтовал: «Для стояния резерв мой к вам готов, и, судите, мне при нем делать нечего, как и здесь не по рангу оставаться», «от князя Григория Александровича (Потемкина) корпуса еще нет» (Д II. 523). Все было тщетно. Репнин стоял на месте. Потемкин и месяц спустя медленно двигался к Днестру, грустно оповещая императрицу, что «неприятель собирается в Измаиле и в Браилове»^{104}. А турки, как предвидел Суворов, всеми силами скрытно собирали армию, чтобы воспользоваться беспечностью и неповоротливостью союзников.

РЫМНИК

«При жестоком сражении чрез целый день союзными войсками побит визирь!.. Наш урон мал. Варвары были вчетверо сильнее».

В сентябре 1789 г. великий визирь (главный турецкий правитель) Хасан-паша Дженазе, у которого разведка Суворова еще в августе насчитывала 30 лишь тысяч бойцов (Д 11.528), нагрянул на австрийцев с 90–100-тысячной армией^{105}. Австрийская, да и русская разведки это сосредоточение просто проморгали.

— Спасите нас! — призвал принц Кобург.

— Иду! — ответил Суворов.

На этот раз он имел не расплывчатое общее разрешение генералам «не терпеть перед собой» скопляющихся турок, а личный секретный ордер Потемкина об атаке на неприятеля, если тот появится «в моей дирекции» (по словам Суворова), т.е. на его операционном направлении (Д II. 530). Ордер был получен 4 сентября. Ночью 6-го Суворова настиг пламенный призыв Кобурга поспешить ему на помощь против страшного визиря. Отправив письма Кобурга Потемкину, Суворов доложил, что на его направлении разведка противника не видит, и просил распоряжений (Д II. 531). Однако сутки спустя Кобург сообщил, что визирь стал лагерем в 4 часах ходу «и что он назавтра ожидает от него атаки» (Д II. 536. С. 476). Медлить было нельзя.

7-го Суворов послал Потемкину рапорт, что выступает, оставив для прикрытия своих позиций лишь форпосты, 4 батальона и 3 неполных эскадрона (Д II 532). Спасти австрийцев, если только они не вздумают быстро убегать, было невозможно. Да и бежать им было поздно — османская конница была мобильнее. Потемкин так и рассудил, написав императрице, что по его «генеральному (общему) повелению… генерал Суворов обратился им в помощь, но чтоб он поспел к упоминаемому числу — это невозможно»^{106}.[72] В полночь на 8 сентября русские — 7 тысяч человек с 30 пушками — двинулись в поход.

Русские шли «в великий дождь с бурей», форсируя реки по понтонным мостам, заночевав, в ожидании, пока саперы за 12 часов загатят 5 верст непроходимой грязи, прямо в поле. В 10 утра 10 сентября они соединились с австрийцами у Фокшан. Вместо трех суток путь занял двое. «Слава Богу! Русские! Мы спасены!» — радостно кричали австрийцы. Визирь до сих пор не атаковал их из-за плохой погоды и разделявшей противников реки Рымны, вздувшейся от дождей и подмывающей крутые берега. Но Суворов пришел не просто спасать австрийцев — он намеревался разбить всю несметную армию турок.

Согласно историческим анекдотам, в лагере принца разыгралась драматическая сцена.

— Турок вчетверо больше! — ужаснулся Кобург. Вместе русских и австрийцев насчитывалось 25 тысяч.

— Все же не столько, чтобы заслонить нам солнце, — с усмешкой отвечал Суворов. И пояснил: — При таком неравенстве сил только быстрая атака обещает успех!