Суворовец

В ответ грянул залп. Легкие полковые пушки – все сорок штук – били на крики. В ночи жутко засвистела картечь, круша черепа и ребра, выдирая глаза, челюсти, кишки. Атака захлебнулась, так толком и не начавшись. Первые шеренги янычар превратились в кровавое месиво.

– Заряжай! – размахивая шпагой, лично скомандовал Милорадович.

Полковник Давид Мачабелов, храбрый грузинский князь, уже готовил конницу в контратаку. Обойти овраг, вырваться на простор – ударить вражину с фланга! Знаменитый «косой» удар, как действовал прусский король Фридрих, а он не последний был талант.

– А ну братцы… залпом на крик… Пли!

Ахнули ружья! Поручик Ляшин, как и все, был нынче на передовой, командуя пехотною полуротой – плутонгом. Уж пришлось, иначе зачем бы он был поручик, по-французски – лейтенант?

– Заря-жай… Залп!

Заряжай…

Залп! Залп! Залп!

Свистели тяжелые пули, рвали тела врагов. Турки отстреливались, но как-то безрадостно, вяло. Уже было ясно, что ночная атака врага захлебнулась, никакого внезапного удара не вышло!

К утру турки отступили на пушечный выстрел. Встали, выстроились в несколько линий, по французской системе. Их было хорошо видно…

– Господи, многолюдство какое! – высунувшись над краем редута, покачал головой Никодим Иваныч.

Прохор Анцыферов тоже выглянул, усмехнулся:

– Ничего, дядя Никодим. Мы им посейчас наваляем! Ужо намнем бока. Сам Александр Василич с нами, ага!

И впрямь, на левом фланге, верхом на белом коне появилась знакомая фигурка Суворова в окружении свиты. Все перешептывались, приободрились. Ждали: командующий вот-вот отдаст приказ, скажет свое знаменитое: «Вперед, братцы! Русские мы али кто?»

Однако Суворов нынче не торопился. Действовал расчетливо, хитро. Знал, хоть ночная атака и сорвана, но турок-то еще до черта! В три раза больше, чем русских.

– Есаула ко мне!.. Турок видишь?

– Вижу, ваше превосходительство! Так точно.

– Атаковать! Но только на расстоянии выстрела. Постреляйте и сразу назад.

– Но, ваше пре…

– Пусть чуток ободрятся! Надутого индюка легче бить. Задача ясна?

– Так точно!

– Вперед!.. Полковник… Андрей! На шанцах там держитесь… Панику не сеять, на огонь врага не отвечать!

* * *

Такой вот приказ и принес вестовой на шанцы. И еще было приказано зарядить пушки картечью, да и пехоте быть готовыми к залпу.

– Не стрелять и в атаку не бросаться, – разъяснил своим Ляшин. – Сидеть, ждать.

– А чего ждать-то, господин поручик?

– Чего мы все ждем? Приказа! Понял, Проша?

– Ага…

Ждали. Хорошо видно было, как, вырвавшись на простор, с громовым «ура» и молодецким посвистом понеслась на врагов неудержимая казачья лава! Сверкнули на солнце сабли и казачьи пики… Казалось сейчас… вот-вот и…

– Э-э, – наивно протянул Прохор. – Этак они и без нас обойдутся.

Однако не обошлись. Атака вдруг прекратилась. Сабли перестали сверкать, прогремели ружейные выстрелы… Турки выстрелили в ответ. Казаки сделали крутой разворот… и с той же резвостью понеслись обратно, под защиту крепости, шанцев, редутов…

Прохор растерянно посмотрел на Алексея:

– Что же это делается-то, господин поручик? Казачки наши труса празднуют?

– Не верь глазам своим, Проша! Только сейчас и начнется все…

Началось!

Враги, уже чувствительно битые по носу, стали куда осмотрительней, осторожней. Не бросились сразу преследовать отступавших казаков, а, осмелев, выкатили на передовую пушки и открыли огонь… Били туда, до чего ядра долетали. До шанцев!

Первое ядро подняло столб земли прямо перед носом Ляшина! Вторым убило Маромойкина. Давно воевал и вот… жалко, эх… Впрочем, такова уж судьба солдата. Не в этом бою убьют, так в другом…

– Не стрелять! – придя в себя, закричал поручик. – Все в укрытие. Залечь!

Опытные солдаты давно уже повалились наземь, на дно, под защиту насыпи. Молодежь замешкалась, и Ляшин подогнал их едва ль не пинками. Залег и сам. И даже не хотелось выглянуть, посмотреть – ничуть! Вражеские ядра сотрясали укрепления с остервенелостью фашистского пикировщика «Юнкерс-87», «Штука». И, слава богу, что не с такой же меткостью.

Вой, грохот, пороховой дым, истошные крики раненых. Содрогалась земля. Казалось, вот-вот – и оторвет голову! Сделалось очень страшно. Всем. Кто говорит, что не боялся – врет.

– Вот ведь супостат! Лупит! – Никодим Иваныч выплюнул изо рта землю. Черный, как черт!

Так и Алексей выглядел ничуть не лучше. Как и все здесь. Букли да косы, да золоченые пуговицы – они только на парадах нужны. А здесь… Ну, точно черти!

Обстрел кончился так же внезапно, как и начался. Похоже, турки собирались в атаку. Ну да, дело к тому…

– Приготовились! – Ляшин подполз к насыпи, выглянул… Ага! Вот он, враг! Наступает тремя шеренгами, залпы дает… По флангам конница пошла… Теперь, пожалуй, можно и ответить…

Тут же появился и вестовой, совсем молодой парнишка, лет, наверное, пятнадцати, с нервно дергающейся щекой и круглыми от только что пережитого глазами.

– Приказано подпустить врага ближе – и картечью, залпами.

– Ясно! Эй, братцы, эгей!