Суворовская юность

Костя даже не успел оскорбиться, не понимая, почему вдруг старшина называет их хулиганами. Ну, даже если он избирательно отреагировал на уже драную во многих местах Славкину тельняшку, то Костин вид был вполне приличным.

– «Видимо, за компанию, мы ведь из одного города», – подумал Костя.

А командир уже закончил читать свой список и приказал старшине уводить отобранных ребят в расположение своей роты. Костя даже не успел увидеть, чем закончилось дело у Витьки Милеева, который должен был попасть в другую, младшую роту, потому что старшина Валетин, которого кандидаты еще раньше боялись, как огня, уже командовал:

– Рота-а! Смирно! Напра-во! Шаго-ом марш!

Разношерстная, многоголосая толпа мальчишек общим счетом около восьмидесяти человек, которую назвать строем еще было нельзя, протекла между огромными старинными домами с высокими окнами, затем проследовала квадратный довольно обширный дворик, разрисованный по периметру каким-то таинственным орнаментом в виде отдельных квадратиков правильной формы, и стала подниматься за строгим старшиной Валетиным по длинным пролетам широкой каменной лестницы куда-то высоко наверх. Затем они вошли в спальное помещение с высокими потолками и с рядами кроватей, протянувшихся едва ли не на сто метров с одной стороны до другой. Войдя внутрь, мальчишки почти заполнили все свободное пространство, не занятое кроватями.

– Слушайте меня внимательно, – громко сказал старшина. – Сейчас вы по очереди сдадите свои вещи в каптерку, написав на бирке свою фамилию. Затем часть из вас пойдет работать, другая часть пойдет в этот класс стричься, – он указал рукой на одну из дверей. – Потом группы поменяются местами. Все понятно?

– А как стричься? – нашелся кто-то непонятливый.

– Под ноль! Ты что думал? Здесь не дома, волосатиком ходить не будешь.

Все засмеялись. А Костя тоскливо провел рукой по своей шикарной прическе, которую он так старательно отращивал дома.

– А что такое каптерка? – вдруг воскликнул кто-то еще.

Этот вопрос был более по существу, поскольку у многих было в связи с этим недоумение на лицах.

– Каптерка – это помещение роты, где хранится все основное ротное имущество. Сейчас увидите. Напра-во! За мной не в ногу шагом марш!

– А почему не в ногу? – опять поинтересовался какой-то любопытный.

– Потому что в ногу ходить в помещении не положено, пол обвалиться может, – уже на ходу пояснил старшина.

– Ну да, в таком-то старинном каменном здании разве может что-то обвалиться?

Но старшина уже не слышал, потому что он направился вперед, ведя роту к небольшой двери в стене напротив умывальной комнаты. Затем мальчики по нескольку человек спускались по узкой металлической лестнице в странное помещение под большим стеклянным куполом, получали бирки, писали на них свою фамилию, привязывали к ручке чемодана и ставили чемодан на полку.

После этого группа, где находились Костя со Славкой, была направлена в класс стричься. Посреди большого класса уже стоял стул, а рядом стояла женщина в белом халате с машинкой для стрижки волос в руках.

– Ну что, мальчики, прошу! – галантно пригласила она своих маленьких клиентов.

Ребята переглядывались между собой, но никто не решался быть первым. Потом один из них, самый бойкий, развязно подошел к парикмахерше и уселся на стул, демонстрируя свою храбрость. Женщина, улыбнувшись, накрыла плечи мальчика простыней, щелкнула выключателем, приставила машинку ко лбу, и ровная белая полоса пролегла прямо через всю голову паренька. Через считанные минуты все было закончено. Он с хохотом, под общий смех ребят соскочил со стула и привычно попытался пригладить свою былую прическу, но рука скользнула по голове, лишь слегка наколовшись на небольшую щетинку, оставшуюся от его былой красы.

– Следующий! – уже кричала парикмахерша.

Результат следующего вызвал еще больший смех, потому что освобожденная от волос голова высокого худенького мальчика вытянулась своеобразной дыней.

– Смотрите, какой огурец! – воскликнул первый, уже немного обвыкшийся со своей новой прической, указывая на своего товарища по несчастью. Тот тоже немного смущенно погладил свою гладкую голову и с улыбкой обвел взглядом всех окружающих.

Мальчишки один за другим подходили к стулу, как к гильотине. Все-таки прическа была их мальчишеской гордостью, особенностью каждого, выделяющей его от других, а отходили от стула очень похожими друг на друга. Один симпатичный аккуратный мальчик подошел к Косте и, указав на его слегка вьющийся чуб, длина волос которого доходила аж до подбородка, что по тем временам было очень модно, язвительно спросил:

– Ну что, слабо?

Костя раньше не видел этого мальчика. Скорее всего, это был один из ленинградцев, которые приходили вместе со всеми сдавать экзамены, но не оставались в училище на ночь, поэтому он ничего не ответил, а шагнул навстречу парикмахерше. Она взглянула на его красоту, и тоже заметив его состояние, спросила:

– Что, жалко?