Суздаль. История. Легенды. Предания

Мнение Симеона Полоцкого всецело было принято церковным Собором 1666 года, на котором в присутствии автора сначала была зачитана "Челобитная", потом возражения на нее и сделаны попытки вразумить Никиту и его сподвижников. Однако сочинение Симеона Полоцкого оказалось неубедительным для "простецов", не нашедших в нем ответа на свои "сумнительства", а литературные достоинства трактата их мало интересовали[24]: "Это точно, что Симеон Полоцкий сложил на меня "Жезл Правления". Но "Жезл Правления", может, и пятой части, а то и того менее, не удовлетворил моих вопросов. Теперь затем и пришел, чтобы опрежь дали мне во всем ответы, а тогда и творите со мною, что хотите!".

Никита Пустосвят не только остался непреклонным, но бранными словами стал уличать архиереев в невежестве. Тогда Собор решил отлучить его от Церкви и заточить в темницу Николо-Угрешского монастыря. Никите грозила смертная казнь, и ради спасения жизни ему пришлось формально покаяться. В челобитных Собору и государю он просил о прощении, и 26 августа 1667 года по приказу царя его освободили и привезли в Москву, но сан не возвратили.

С тех пор и до начала стрелецкого восстания 1682 года о Никите Пустосвяте ничего не было слышно, хотя он оставался едва ли не последним крупным "расколоучителем", оставшимся в пределах русского государства.

Царь Алексей Михайлович умер, не оставив распоряжения о том, кто же должен будет занять престол. Наследник престола — царь Федор Алексеевич — скончался, тоже не утвердив за Петром царского достоинства, и царевна Софья подняла стрельцов на бунт. С.М. Соловьев в своем многотомном сочинении "История России с древнейших времен" писал, "что были еще люди… которые, по указанию царевны Софьи, хотели ухватиться за стрелецкие копья, чтобы выйти из тяжелого положения, дать торжество своему делу. Стрельцы избили бояр, возвратили старшинство старшему царевичу (Иоанну): они сильны поднять и старую благочестивую веру, которую гонят никонианцы".

Столица Московского государства была объята стрелецкими волнениями. В Титовом стрелецком полку уже на третий день после бунта рассуждали о том, чтобы подать челобитную, чтобы власти и патриарх открыто дали ответ о причинах их ненависти к старым книгам и обрядам. Челобитную властям весьма искусно составил инок Сергий из Олонецкого края; выслушав ее, стрельцы решили: "Подобает, братия, постоять за старую веру и кровь свою пролить за Христа-света; за тленное было головы свои положили, за Христа-света отчего не умереть!".

Никогда — ни раньше, ни позже — приверженцы старой веры не имели такого влияния и не получали такой, казалось бы, совершенно невероятной возможности — придти в царские палаты и в присутствии правительницы Софьи вступить в спор с патриархом. По совету князя Хованского (начальника Стрелецкого приказа) для участия в предстоящих прениях и был приглашен известный своим ораторским искусством суздальский священник Никита, который вошел в историю с именем Пустосвят. Старообрядцы признавали Никиту "столпом правоверия", церковные иерархи — "грубым, вредным и невежественным расколоучителем" (отсюда и значение его прозвища).

Прения о вере были назначены на 5 июля 1682 года, и проходить они должны были в Грановитой палате Московского Кремля. Дерзновенное поведение Никиты Пустосвята некоторые историки объясняют его желанием искупить грех вынужденного отступничества. Приверженцы старины с самого начала стремились придать событию значение сакральное, с эсхатологическим подтекстом. Должен был состояться не схоластический диспут[25], а подобие состязания святого пророка Илии со жрецами Ваала при горе Кармил, но старообрядцы старались просто "выкрикнуть свою правду".

Когда старообрядческие отцы вошли в Грановитую палату, патриарх Иоаким обратился к ним так: "Зачем пришли в царские палаты и чего требуете от нас?" — "Мы пришли к царям-государям, — ответил Никита, — побить челом о исправлении православной веры, чтоб дали нам свое праведное рассмотрение с вами, новыми законодавцами, и чтобы церкви Божии были в мире и согласии". На это патриарх ответил, что Никита и его товарищи не имеют права исправлять церковные дела, так как они еще "грамматического разума не коснулись". И Никита гордо возразил: "Мы пришли не о грамматике с тобою говорить, а о церковных догматах!". А догматы в "Челобитной" касались, в частности, следующих вопросов:

"Нынешние архиереи и патриархи по своему плотскому небрежению, весь церковный чин и устав, что содержит Божия Церковь, изменили и книги перепечатали не по преданию Св. Отцев и всю Христову веру превратили на свой разум: зачем архиереи при осенении берут крест в левую руку, а свечу — в правую;

— В новых книгах написано: "Господи Иисусе Христе, Боже наш!", а в старых — "Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас!";

— В новых книгах Богородица названа "благодатная", а надо, как в старых написано: "Богородица Дево, радуйся обрадованная Мария";

— В новых книгах в херувимской написано "трисвятую песнь припевающе", а надо "приносяще";