Суженая для Альфы

Мужчина, недолго думая, достает из нагрудного кармана шариковую ручку и быстро нажимает на ее шею. У Наиры закатываются глаза, и она оседает, но ее бережно подхватывают и закидывают на плечо словно добычу, пинком закрывают дверь и спускаются по лестнице.

Сознание было помутненным, плохо отзывалось на внешние раздражители, звук доходил до ее ушей слабо, как сквозь вакуум, просыпаться не хотелось, но смутная тревога теплилась в глубине памяти, поэтому она насилу открыла глаза, напрягая лицевые мышцы. Перед глазами все плыло, комната была ей незнакома, и вдруг в ушах у нее будто что-то взорвалось – резко ворвались все посторонние звуки – и шум машин за окном, и шелест веток, и даже дыхание, чужое дыхание, щекотящее ее шею. Вихрем в память ворвались воспоминания – сон, бешеные стуки в дверь, злой мужчина, а дальше темнота. И вот она здесь, лежит на кровати, практически обнаженная, если не считать нижнего белья, рядом нависает альфа, и никого нет.

Стараясь не совершать резких движений, она плавно повернула голову набок и увидела расширенные зрачки на фоне голубых омутов. Ноздри его раздувались как перед случкой во время гона, так он втягивал ее аромат. Она покраснела, подсчитывая дни, и в ужасе замерла. Совсем забыла, что у нее вот-вот должна начаться овуляция. И судя по его состоянию, она уже началась.

По венам будто разлилась кислота, настолько сильно ее бросило в жар. Замерев как голубка перед соколом, она, казалось, и не дышала вовсе, пригвожденная к постели хищным взглядом. Щеки коснулось палящее дыхание, шершавые пальцы огладили оголенное плечо. Кожа стала чувствительной, отзываясь на его прикосновения мурашками и приятным покалыванием. Его губы касались ее все ниже, пальцы поддели крючок бюстгальтера, и как-то незаметно она лишилась защиты своей груди. Его аромат щекотал будоражащим обещанием наслаждения. В комнате звучала музыка двух сердец, бившихся в унисон, частые вдохи-выдохи, легкие стоны, трение слившихся в объятиях тел. Ей казалось, что нервы ее оголены до предела, настолько отзывчивым и чутким ее тело становилось в его крепких руках. Мысли путались, сознание плавилось, на миг ей стало больно от его агрессивного вторжения, настолько крупным он был, что она вскрикнула и пришла в себя. Начала сопротивляться, пытаясь сбросить его с себя и оттолкнуть подальше, но охнула, когда горошинки ее сосков коснулся горячий язык, окуная ее в мир чувственных удовольствий, неведомых доселе. Все, что было до, меркло, отрезая мир на «до» и «после». Его движения отзывались в ней мелодией струн, умело управляемой знающим свое дело музыкантом. На лбу мужчины образовалась испарина, лицо стало напряженным, на висках проступили вены, все кричало о его наслаждении. Глаза в глаза продолжался то быстрый, то медленный танец страсти, подводя их к желанному освобождению.

– Видишь, говорил же, что будет хор-р-рошо, – время от времени порыкивал, казалось, желая продлить минуты испытываемого удовольствия.

– Не-е-ет, – выдыхала, отказываясь признавать правду.

Застонав в унисон, они выдохнули и прикрыли на миг глаза.

Против воли у Наиры тяжелели веки. Тело ее властно прижали к мужскому боку так, что она практически пластом лежала на мужчине. Обнимая левой рукой, правую же расположили чуть ниже спины, словно клеймя и возвещая всем «собственность Альтаира Демидова».

Подумаю и разберусь с этим завтра, решила девушка, не сопротивляясь объятиям сна. Зверь, дождавшись мерного сопения, прикрыл глаза, уступая главенство человеку, и тоже уснул.

Глава 10

Утро встретило пробуждающуюся девушку прохладным ветерком с открытого окна, колышущим шторы и ее небрежно разбросанные волосы. Лёжа лицом к стеклу, смотрела, как слегка моросит дождь, снаружи пахло свежескошенной травой и озоном. Она с наслаждением потянулась и в недоумении замерла, что-то упругое и напряженное касалось ее ягодиц. Бессильно застонала, когда отрывки прошлой ночи возникли в ее голове. Поворачиваться было страшно, глядеть в глаза своему страху тяжелее самой худшей пытки.

На нее пристально, не отрываясь ни на секунду, смотрели бесстыжие глаза, в которых снова плескалось желание.

– Доброе утро, – хрипло произнес, плотоядно оглядывая все ее неприкрытые прелести.

Взвесив ладонью тяжесть груди, потер розовый сосок, медленно опустился ниже, притронулся к расщелине между ее сжатых бедер. Пытаясь ему помешать, схватила ладонь, пытаясь убрать с самого беззащитного места, но не смогла и на миллиметр сдвинуть его руку.

– Все еще стесняешься? – тихо рассмеялся, глядя на ее потуги.

Нажал на комочек, и она застонала, вызвав у него гудение в чреслах.

– Не надо, это неправильно, – не давала сознанию уплыть в пучину приятного помутнения, – мы не должны.

– Все правильно, – нежно потер пальцем вверх-вниз, оглаживая заветный вход, погрузился слегка внутрь и обратно, смело подразнивая ее, – разве не с твоих губ ночью срывались яркие стоны наслаждения, не я ли довел тебя до оргазма.