Суженая для Альфы

Сердце его гулко билось в такт биению сердца Наиры, буквально пять минут назад пришедшей в сознание. Вокруг клубилась темнота, кожу туго стягивала грубая ткань. Кисти болели, слишком грубо связали ее руки и ноги, осложняя поступлению крови в ее конечности. Ей было страшно, неизвестность давила и пугала, никто не отзывался на ее вопросы и всхлипывания. Впервые она оказалась в ситуации, когда от нее по-настоящему ничего не зависит, даже иллюзорная надежда возможности побега не греет ее сердце.

– Кто вы? – в очередной раз спросила у присутствующих в машине.

Их снова подкинуло на ухабе, она больно ударилась головой о дверцу, но никто ей не ответил. В салоне царила полная тишина, ни словом ее похитители не обмолвились с тех пор, как она пришла в себя. По вдохам-выдохам она догадалась, что их двое, и оба были не склонны к разговорам. Они ехали долго, так ни разу и не остановившись. Наира старалась дышать ровно и размеренно, пытаясь успокоить себя и уменьшить панику. Ей нужны чистые трезво мыслящие мозги, чтобы спасти себя, ведь теперь она один на один с этим жестоким миром. Она снова глубоко вдохнула, и аромат парфюма кажется ей до боли знакомым. И от осознания ей становится больно.

Глава 19

Голова девушки гудела. Опустошенная и выжатая словно старая губка, Наира пыталась открыть глаза. Казалось, веки налились свинцом, настолько тяжело ей было их поднимать. Вокруг стояла гулкая тишина, словно лежала она уже не в машине, а в каком-то помещении с бетонными стенами, от которых эхом отдавались ее мучительные стоны. Последнее, что она помнила, это визг шин, когда они резко затормозили, громкий хлопок двери и удар по голове. Видимо, удар не прошел бесследно, определила она по ноющей тупой боли в затылке. Она была права. Но все оказалось еще хуже, чем ей представлялось. В помещении была бы сплошная темнота, если бы не крохотное окно, расположенное почти на два метра выше пола при общей высоте потолка в три метра. По коже пошли мурашки, спровоцированные холодом и сыростью, царящей повсюду. Капли стекали по темному бетону, капая ей за шиворот. Девушка брезгливо дернулась, стараясь отстраниться, но ее передвижения были ограничены тугими веревками, опоясывающими ее руки и ноги. Ни встать, ни дернуться, ни освободиться.

Как же ей хотелось разрыдаться, взахлеб глотая соленые слезы и громко шмыгая носом. Почему именно с ней случаются такие ужасные события, почему именно она всегда выступает в роли жертвы, неужели это ее участь по жизни – быть закланной на растерзание овцой. По щеке скатилась слеза, которую она все-таки не смогла сдержать. Глубоко и тяжело вдыхая-выдыхая, Наира попыталась встать. Оперлась плечом о холодное покрытие, надавила коленями и перевернулась на спину, надавила связанными руками и оттолкнулась резко наверх. Приняв сидячее положение, осмотрелась более внимательно, приметив ранее не замеченную металлическую дверь. Сквозь замочную скважину пробивался едва различимый свет и звучали приглушенные голоса, свидетельствуя, что снаружи кто-то есть. Ладони прострелило острой болью. Зашипев, она сжала кулаки. Стало страшно чем-то заразиться. Будет ли ее двуликой крови достаточно, чтобы нейтрализовать инфекцию, вот что озадачило ее ум.

Снаружи раздались шаги – раздались постукивания каблука при ходьбе. Сложно было по звуку определить, мужчина приближался или женщина, но додумать девушка не успела, раздался металлический скрежет, когда повернулся ключ. Дверь скрипнула и отворилась. Наира успела неспеша принять прежнее положение тела и закрыть глаза, прежде чем кто-то успел переступить порог.

Стук каблуков больно бил по ушам, усиливая и без того пульсирующую боль в висках. Притворяясь спящей, она пыталась выгадать время и понять, кто и зачем ее похитил. Но не успела. Живот смяло тяжелым пинком.

– Не притворяйся, – усмехнулся женский голос, издевательски протягивая гласные, – по дыханию слышу, что не спишь.

Девушка сжала губы, с силой напрягая челюсть, но глаз так и не открыла, вспоминая, кому же принадлежит этот мерзкий, но такой знакомый голос.

– Слабо ударила, – утвердительно цокнула женщина, – хочешь еще?

Ярость поднималась к горлу Наиры, так что она резко открыла глаза и наткнулась на вульгарно красные туфли. Догадалась, кто любил такой агрессивный стиль в окружении альфы и мучительно тихо застонала, понимая, в какой капкан попала – ревности, помноженной на гордость, что не самое лучшее сочетание в ее ситуации.

– Узнала? – блеснула белоснежная улыбка.

Узнала, очень даже хорошо узнала. Это было предсказуемо, но их связь со вторым похитителем была весьма неожиданной.

– Хм, – печально хмыкнула Наира, презрительно искривив губы.

Застонала, не сдержав стон, когда на живот снова надавили тяжелым каблуком, словно еще больше желая впечатать ее гордость и волю в грязь, казалось, пытаясь указать, кто управляет ситуацией. Внутренне связанная девушка закатила глаза, хотя внешне никак не проявила никаких эмоций, лишь скривилась и сжала зубы.

– Жалкое зрелище, – излишне горделиво произнесла довольная хищница, мнившая себя госпожой.