Суженая мрака

Я оказалась не готова к тому, что душу будет щемить от разочарования, что дрогнет сердечко, пропустив пару ударов, а затем сорвется вскачь. И желание воевать исчезнет, сменившись глухой обидой – будто чуда не свершилось, меня обделили, лишили чего-то желанного, нужного… будто сказку украли.

Я тряхнула головой и решительно занялась утренними делами, затем, словно что-то толкнуло, приняла ванну с ароматными маслами, довела волосы до идеальной сияющей волны. И вот, впервые очень придирчиво разглядывая себя, да еще в расстроенных чувствах, вспомнила про еще один провокационный наряд из «Дивной дриады» (как из женской лавки всего с одной покупкой уйти?) – коротенькую, до колен, сорочку из тончайшего синего шелка с золотистым кружевом по краю лифа и подола. Впрочем, эта женственная вещица чуть не осталась лежать на лавке в ванной. Потому что шелк скользил по моему телу, посылая по внезапно ставшей необыкновенно чувствительной коже сотни взбудораженных мурашек, бежавших за кружевом, поднимая волоски.

Вышла из ванной и вновь расстроилась: Келео нет, почему-то казалось, что он придет, пока я откровенно прихорашивалась. Замерла посреди комнаты в раздумьях. А вот моя чешуйчатая половинка оказалась настроенной более решительно. Толкнулась мне в грудину, посылая к комоду, затем протянула свою золотую лапку и, открыв ящик, деловито цапнула серебряную нить с десятками разноцветных бриллиантов, обмотала вокруг шеи и завязала в узелок на груди. Вот еще совсем недавно я бы ее приструнила за своеволие, а сейчас ощутила душевную поддержку. Наверное, моя дракошка тоже нервничала, испытывала неуверенность и решила нас приукрасить на свой лад. Что может быть привлекательнее для любого дракона, чем «камешки-и-и», сверкающие на полуобнаженной женской груди его половинки?!

Я даже хихикнула, повеселев:

– Золотко, да ты у меня самая привлекательная и обаятельная, можно сказать, смертельно опасная женщина!

– Согласен, ты у меня самая красивая и… весьма опасная женщина! – прозвучал хриплый, капельку насмешливый баритон.

Вздрогнув, я резко обернулась, драгоценные нити у живота колыхнулись, и по комнате разбежались разноцветные блики-искорки. Но их стремительно поглощала тьма, заполняя пространство, растекаясь по всем поверхностям, стенам и перекрывая даже окна. Утро померкло, спальня неотвратимо погружалась в сумрак, а я осталась в круге солнечного света, словно актриса из погорелого театра на сцене.

Сегодня Келео явился в пижамных шелковых штанах, конечно же черного цвета, опять босиком, что навело меня на мысль: «Не соседние ли с моими его покои?» И в руках у него не пиала, а миска, с горкой наполненная красникой и очень-очень щедро залитой сливками.

– Смотрю, ты сливок не пожалел сегодня… – протянула я хмуро, хотя внутри у меня разливалось счастливое тепло.

И дракошка торжествующе твердила: «Пришел, пришел, пришел!»

– В прошлый раз мне особенно понравились сливки, – мягко, вкрадчиво, с неповторимой хрипотцой признался Келео, направляясь ко мне, словно хищный кот обходя кровать по кругу, чтобы добраться до желанной мышки.

Я задрала подбородок и демонстративно равнодушно отказалась:

– А у меня от них несварение, поэтому больше не хочется.

Келео остановился напротив, вглядываясь в мои глаза, обволакивая тьмой, закрывая нас от света и, кажется, от всего мира. Я отчетливо ощутила, что он полностью восстановился после того жуткого происшествия в темном корпусе, скосила глаза и убедилась: родовой перстень-артефакт на его руке абсолютно черный и пульсирует тьмой. Мрак вернулся и в глаза моего суженого, но при этом он больше не скрывает от меня свою истинную, «зверскую» сущность, слишком хищную внешность, не прячется за иллюзией красавца блондина.

– Язва, – сипло проворчал Келео, но без злости, скорее добродушно.

– Зато твоя. Какую заслужил, такой и наградили, – парировала я, не особо задумываясь о словах.

Ведь я в этот момент задавалась вопросом: почему у обычных драконов цвет глаз всегда совпадает с цветом волос и чешуей зверя, а глава черных и его родственники по мужской, темной, линии сплошь пепельно-серебристые блондины, но при этом с черными глазами. Слишком непривычная и контрастная особенность невольно привлекает внимание, заставляет рассматривать, гадать, а меня еще и полюбоваться тянет…

– Ты правда считаешь себя наградой? – вкрадчиво уточнил Келео.

Тьфу, какая досада! Но вслух я почти обиженно фыркнула:

– Уверена!

Как он может сомневаться в этом?

– Ну раз вся моя, да еще и награда… заслуженная, тогда не вижу смысла отпираться.

– А вот я…

Но не договорила, Келео неожиданно коснулся серебряной нити на моей шее, медленно прошелся по ней до груди, лаская, казалось, каждый камешек, хотя выходило – меня. И восторженно шептал, словно завороженный игрой с драгоценными камешками на моей молочной коже:

– Даже не думал, что это украшение будет так… горячо смотреться на тебе. Завтра же подарю тебе еще десяток. Можно надеть на руки, на ноги…