Суженая мрака

Я взмыла вверх, Фиала и Кло, взмахнув крыльями, рванули следом, то ли за мной, то ли к мужьям. Закат окрасил небо в кроваво-оранжевый цвет, усугубив жуткую картину боя, войны. Моя душа рвалась в клочья! Я закричала, взывая к Древнему, умоляя откликнуться, спасти мою любовь, исправить ошибку, пока не поздно.

Древний очнулся, мигом оценил ситуацию и в следующий миг мои крылья словно выросли, но не физически – они излучали свет, настолько золотой, что даже мне слепил глаза. Дальше мое тело и волю подчинил Древний: драконица взмыла над полем боя, на секунду замерла, глядя на ревевшую от ярости разноцветную троицу, – и словно взорвалась, как Сол, выпуская на волю всю свою любовь, надежду, жажду милосердия. Драконов Хашера, Майдаша и Келео накрыл золотой кокон. Отрезав от мира, заставил остановиться и оглядеться, увидеть меня, а еще – буквально пропитаться светом. Я испугалась за Келео, но свет поразительным образом не причинял ему вреда, будто бы щекотал. Было даже весело наблюдать, как огромный черный дракон, фыркая и хихикая, забавно дрыгает лапами и дергает длинным хвостом.

Вдруг золотой кокон лопнул, распался на тысячи сверкающих искорок. Они, словно солнечный дождь, накрыли воинствующих драконов. Наверняка, зная Древнего, проникли в них, чтобы исцелить, и точно заставили парить на месте, кажется, еще и наслаждаясь живительным светом. Купаясь в нем.

Немного жаль, что чудеса не длятся вечность, – Древний отдал всю силу своей и моей любви и магии исцеления. Но, несмотря на усталость, я ощущала, как ему приятно видеть столько драконов, которые перестали воевать, а борются – с собой. Вроде бы и надо дать в чешуйчатую морду противнику, но вместо этого под властью «любовной» магии Древнего получается только эдак по-дружески лапой похлопать по плечу. Сквозь слезы я наблюдала за раздосадованными драконами, пытающимися решить, что же делать дальше, коль война закончилась по воле Древнего. Прародителей почитают не меньше, чем высших и Небо, поэтому никому даже в голову не пришло продолжить драку.

Наконец-то перестав дергаться, мой черный дракон ринулся ко мне – спешил занять оборону вокруг своего сокровища. Но он не успел выразить даже взглядом все, что думает о моем побеге, как рядом с нами зависли Хашер с Майдашем и Кло с Фиалой. Причем мои тетушки крыльями пытались хвосты мужьям погладить, успокоить. Да куда там…

Я тоже поторопилась, но разве можно заслонить своим тщедушным тельцем большого дракона-самца. Но я постаралась и прорычала Хашеру и Майдашу:

– Я же говорила, говорила вам, что он мой, что я добровольно с ним и люблю. Понимаете? Люблю!

Серую и синюю морды сначала перекосило от возмущения, а потом магия любви Древнего дала себя знать: недовольство менялось то на восторг, то на обожание, то дядюшки снова кривились в злобной недоверчивой ухмылке.

– Какая любовь, если до похищения, ты о нем и не заикнулась ни разу? – проревел Хашер.

– Он околдовал тебя, темным верить нельзя! – вторил ему Майдаш, видимо с трудом удерживая свои тени от нападения на Келео.

А вот сам черный дракон, нависнув надо мной и окутав своей тьмой, хотя видела ее только я, прямо мне в морду злобно проревел:

– Любишь, а почему сбежала?

Я возмутилась:

– Да я же записку тебе оставила на нашей кровати, что к ужину вернусь. А ты? Целую армию вслед за мной бросил?

– На кровати? Нашей? – зарычал Хашер, услышав очередную неприятную новость и впиваясь синими драконьими глазищами в Келео. – Как ты мог обесчестить мою кровиночку, развратник?!

– Папа! – грозно вмешалась я, забывшись и впервые обратившись к Хашеру так, как с рождения называла его в душе, а то позорит меня тут перед толпой драконов.

Хашер сразу ощерился в счастливом отцовском оскале, тоже на миг забывшись, а потом, недобро отметив взглядом черный хвост Келео, обвившийся вокруг меня, вновь зарычал:

– Что? Я должен молча терпеть, что какой-то хлыщ лапает мою дочь? Да еще и темный? Да еще и…

– Мой законный муж! – встряла я, прекращая перечисление прегрешений Келео. И многозначительно добавила: – Истинная пара!

– Истинная? – опешил на мгновение Хашер, затем синюю морду несговорчивого папы-дракона перекосило от кривой ядовитой ухмылки: – Что-то мне не верится, что этот… дракон умеет любить.

– Очень даже умею! – отрезал «этот» и многообещающе прибавил: – Если бы не любил, стер бы вас с лица Игаи – и дело с концом. А так терплю уже почти две недели…

– Терпишь? Да что ты вообще знаешь о терпении, желторотый? – выплюнул синий дракон.

– Хашер, я младше тебя всего на сотню лет… – спокойно ответил на очередное оскорбление черный дракон.

Рядом хмыкнули его отец Карлсон и дед Дайрон, тихонько подлетевшие ближе к неожиданному развлечению. Ой, вообще-то вокруг собралось слишком много желающих нас послушать. Вон крыльями уже друг друга задевают, а воевать стало неинтересно, в отличие от участия в выяснении семейных отношений.

– На целых сто лет! – не сдавался глава синих драконов. – Можно сказать, решающих, важнейших для накопления опыта, мудрости и…