Суженый-ряженый

   Наконец в понедельник, который, как ему и полагается, оказался днем тяжелым и все таким же жарким, к Тане пожаловала Ирочка Булыгина. Естественно, идеально одетая, идеально причесанная, идеально накрашенная, с идеальным маникюром. Легким облачком идеальную женщину окутывал аромат каких-то новых духов, наверняка дорогих и модных.

   Сегодня соседка проявила гуманность и возникла на пороге не сразу, а только минут через двадцать пять после Таниного возвращения домой, за что Таня была весьма ей признательна, поскольку успела принять душ и переодеться.

   Ирочка явно была настроена по-деловому. В одной руке она держала блюдо с тортом, под мышкой у нее была зажата бутылка вина, а к груди она еще прижимала плоскую коробку, на которой красовалась знакомая надпись "Lapponia", это был, кажется, клюквенный ликер. В другой руке, подобно опытному жонглеру, соседка удерживала стопочку пластиковых контейнеров. Сквозь их прозрачные стенки виднелись разнообразные яства, совершенно бессовестным образом дразнившие Танин голодный взгляд.

   -- Привет, Танюша! -- улыбаясь, пропела Ирочка, и ее идеально розовые губки на миг коснулись щеки хозяйки. После этого символического поцелуя губки, разумеется, остались все такими же идеально розовыми. -- Возьми, пожалуйста!

   -- Привет! -- Подавив вздох, Таня тоже улыбнулась и подхватила бутылку, готовую выскользнуть у Ирочки из-под мышки. Она собиралась сказать, что в холодильнике у нее полно еды, но... взглянув на этикетку, лишилась дара речи.

   Это оказалось марочное французское мерло. На Таниной памяти Ирочка впервые принесла сухое вино. Впрочем, с тортом дело обстояло еще круче. Домашнее происхождение данного кондитерского шедевра выдавало совершенно непомерное количество свежей клубники, утопавшей в белоснежном облаке взбитых сливок.

   Гостья деловито зашагала в сторону кухни, а хозяйка с бутылкой в руках и отвисшей челюстью смотрела ей вслед. Нет, Тане решительно не нравились алкогольно-кулинарные нападки соседки. Не стоило ходить к гадалке, чтобы понять: Ирочку привело сюда не одно лишь праздное любопытство. Впрочем, думать об иных движущих силах Тане категорически не хотелось, да и некогда было. Обреченно вздохнув, она поплелась на кухню.

   Ирочка опередила ее максимум на полминуты, однако стол каким-то непостижимым образом был уже практически накрыт, даже салфетки лежали около каждого прибора. Соседка успела уже вытащить из шкафа посуду, которая в большей степени, нежели пластиковые контейнеры, отвечала эстетическим запросам ее утонченной натуры, и теперь Ирочкины идеально наманикюренные пальчики резво мелькали, перекладывая принесенные из дома яства. Почти как в сказке о Царевне-лягушке: легкое движение правой руки -- и аккуратная горка свеженарезанного салата с витиеватым майонезным вензелем возвышается в стеклянной миске. Плавный взмах левой рукой -- и глянцевые кусочки заливного языка плотненько уложены на фарфоровой тарелке. Еще одно неуловимое движение -- и все стыки между кусочками аккуратно прикрыты мелкими кустиками кудрявой петрушки.

   Загипнотизированная этим волшебным зрелищем, Таня опять упустила возможность сообщить соседке, что еда у нее есть. С другой стороны, наличие оной гостья и сама должна была заметить, когда пристраивала в холодильнике свой торт.

   Пожав плечами, Таня водрузила бутылку вина посреди стола и пошла за штопором.

   Быстро выложив в плетеную корзинку нарезанный хлеб, тоже, кстати, принесенный с собой, Ирочка без обиняков, в манере совершенно ей несвойственной приступила прямо к делу.

   -- Танюша, речь идет о жизни и смерти! -- воскликнула она с изрядной толикой патетики.

   В ее мелодичном голоске, привычно ласкающем слух, Тане вдруг послышались металлические нотки. Но может быть, ей это лишь показалось.

   -- Только ты можешь меня спасти! -- снова воскликнула Ирочка, но уже более проникновенным тоном. На этот раз никаких металлических ноток слышно не было. Она умолкла, давая собеседнице возможность прочувствовать всю безграничность своего к ней доверия.

   -- Вот как?.. -- обронила Таня и тоже умолкла. Нет, ей решительно не хотелось брать на себя ответственность ни за жизнь, ни тем более за смерть Ирочки Булыгиной. В безграничном доверии соседки она также совершенно не нуждалась. К сожалению, избежать тяжкого бремени ответственности не представлялось никакой возможности. Либо за то, либо за другое. Третьего просто не было дано.

   Таня прочувствовала и осознала всю тщетность сопротивления судьбе, но покориться уготованной ей участи вот так сразу... Нет, она просто не могла себя заставить! И пусть это было ужасно невежливо по отношению к гостье, но, не сказав больше ни слова, голодная хозяйка приступила к трапезе. Впрочем, всегда такая деликатная и ранимая Ирочка на сей раз ничуть не смутилась.

   -- Во-первых, хочу сказать тебе, что я все знаю, -- деловито сообщила она.

   Таня удивленно воззрилась на свою собеседницу, весьма озадаченная этим "все". С другой стороны, теперь уж у нее точно не осталось никаких сомнений в том, что соседку к ней привело отнюдь не праздное любопытство.