Суженый-ряженый

   -- И сама я тоже оказалась бы в неловком положении...

   "В идиотском положении", -- мысленно поправила Таня соседку. Уж это от Ирочки никуда не уйдет.

19

   Хотя понедельник, канув в Лету, уступил место вторнику, а тот, в свою очередь, успел смениться средой, день сегодня опять выдался тяжелый. И пока что в идиотском положении оказалась сама Таня. То есть она чувствовала себя совершенно по-идиотски и всего за двадцать минут уже двадцать раз успела пожалеть о том, что согласилась принять участие в этом балагане.

   Без пятнадцати шесть Ирочка позвонила Тане на работу и сообщила, что Миша обещал быть дома около восьми. Исходя из накопленной за последние недели статистики соседка сделала поправку на нынешнюю непредсказуемость своего супруга и назначила начало спектакля на семь. Постичь Ирочкиы логические построения Таня была не в состоянии, но ей почему-то вспомнилась прочитанная в детстве книжка о капитане Врунгеле и его теория о сломанных часах, которые дважды в сутки показывают правильное время, нужно просто не упустить момент. А Ирочка между тем предавалась мечтам, что ее муж увидит своими собственными глазами, как женщине, которую его друг Никита провозгласил лесбиянкой, мужчина преподносит обалденный букет цветов, и она бросается ему на шею...

   Бросаться на шею Захарову Таня вовсе не собиралась и в этом самом месте остановила полет Ирочкиной фантазии провокационным вопросом: "А что, если Миша все-таки приедет около восьми, как и обещал, и они попросту разминутся?"

   Но оказалось, что соседка продумала и такой вариант. По ее мнению, как раз в семь часов можно было надеяться на максимальное число зрителей, способных опознать ярко-красный квакающий автомобиль, а возможно, и самого владельца "тойоты". И конечно, все заметят шикарный букет цветов у него в руках. Для чего это надо? Да просто на всякий случай. А если что-то пойдет не так? Вдруг Миша приедет настолько поздно, что его уже никакими силами не удастся вытащить в лоджию? Или, к примеру, будет плохо слышно?

   Перед мысленным Таниным взором моментально возникла картинка: они с Захаровым поют дуэтом, взявшись за руки, как в оперетте. Оба старательно открывают рты, однако ничего не слышно. Будто звук в телевизоре выключили. В следующее мгновение Танино воображение предложило ей другой вариант: мизансцена та же самая, но теперь она поет: "Люблю тебя", -- а Захаров только нечленораздельно хрипит в ответ. Горло его замотано теплым шарфом, глаза красные и слезятся, из носа течет...

   Досмотреть эту душераздирающую сцену Тане помешала Ирочка, объяснявшая, что чем больше будет зрителей, тем больше шансов, что раньше или позже, волей или неволей ее малообщительный супруг услышит какие-то разговоры, способные пусть не рассеять его ревность, но хотя бы заставить чуть-чуть призадуматься. Конечно, это будет когда-то потом, но лучше уж поздно, чем никогда.

   Признав, что предусмотрительность соседки не лишена смысла, Таня подумала, что букет цветов, да еще обалденный, является излишеством и что логичнее все же было бы назначить начало спектакля на восемь. Она даже собиралась сказать об этом Ирочке, но взглянула на часы и едва не застонала. О Господи! Всего через час на ее пороге возникнет Захаров, а ей еще столько надо успеть! Оставалось надеяться на отсутствие дорожных пробок. И быстрое преодоление Дворцового моста. Это, конечно, вряд ли, но надеяться-то можно.

   Быстро не получилось. Переползая через мост, Таня, чтобы чем-то занять себя и поменьше раздражаться, обдумывала очередность своих дальнейших действий. Во-первых, убрать с глаз долой семейные фотографии. Нет, это во-вторых, сначала душ. На прическу, слава Богу, времени тратить не надо, достаточно провести разок щеткой по мокрым волосам, косметики самый минимум. И минимум звенящих аксессуаров, а на одежде побольше пуговиц, чем мельче, тем лучше. Все это -- во-первых. А во-вторых, фотографии. В-третьих... собственно говоря, надо просто навести в квартире хоть какой-то порядок.

   Дело в том, что в субботу Таня уезжала в Петергоф в жуткой спешке, что, естественно, не могло не отразиться на домашнем интерьере. Вернувшись в город в понедельник утром, она поехала прямо на работу, а вечером к ней нагрянула Ирочка. Когда призывный звонок ревнивого мужа вернул соседку в лоно семьи, у бедной хозяйки оставались силы только на то, чтобы смотреть телевизор. Прямо как у мамы дяди Федора.

   Не состоялась уборка и во вторник. Сначала Таня ездила в аэропорт, чтобы проводить родителей. Они отбыли в Париж, куда отца пригласили на симпозиум по современной архитектуре, ну а мама просто поехала с ним. Заодно нужно было отогнать их машину в город. Оставлять ее в аэропорту не имело никакого смысла, поскольку возвращаться родители собирались через Москву. У отца там были какие-то дела, так что в Питер они, естественно, приедут поездом. А вечерком Таня заскочила на минуточку к Ксюше и засиделась у нее допоздна. Надо же было и ей кому-то в жилетку поплакаться. В смысле посмеяться. Но все-таки сквозь слезы.