Суженый-ряженый

   Господи! Как же она была сейчас рада Никите! Уж точно, как никогда раньше, поскольку он был ее давней головной болью. До знакомства с ним Тане и в голову не приходило считать себя роковой женщиной. Вообще-то она и по сей день так не считала. Факт, однако, остается фактом. Стоило Никите однажды увидеть ее, и парень совсем пропал.

   Та самая роковая встреча произошла на площадке первого этажа как раз в тот день, когда он переезжал в их дом. Грузчикам почти удалось размазать Таню по стенке, но появившийся в дверях лифта Никита буквально в последний момент успел-таки выхватить ее из-под неумолимо надвигавшегося на нее дивана. С тех пор он и воспылал к спасенной им деве то ли неземным, то ли, наоборот, земным чувством.

   Обижать своего спасителя Тане не хотелось, и она постаралась Никите объяснить, что его чувство не является взаимным. Правда, в столь деликатной форме, что Клюев этого так и не понял. Влюбленный боксер никак не мог взять в толк, чем же он для нее нехорош. Для других девушек хорош, а для своей соседки нет. Между прочим, парень в самом деле вышел и статью, и лицом. Его не портил даже чуть свернутый на сторону нос, к тому же он был известен не только в своих тяжеловесных кругах, но и чуть-чуть за их пределами. Таким образом, в поклонницах у Никиты недостатка не было, но теперь ему нужна была только Таня... ну, может быть, не только... но больше всего. В результате его знаки внимания становились все более настойчивыми, Танино раздражение росло, а по мере роста ее раздражения и объяснения ее становились все более и более доходчивыми. Однако расставить все точки над i и решительно отшить непонятливого поклонника у нее все как-то не получалось.

   -- Привет, Тань! -- удивленно-радостно пробасил Никита.

   -- Здравствуй, -- сдержанно улыбнулась Таня.

   Он боком уселся на сиденье впереди нее и, обхватив руками спинку, навис над Таней. Чтобы увеличить расстояние между ним и собой, ей пришлось вжаться в спинку своего сиденья.

   -- Ты чего это, блин, по ночам на трамвае одна разъезжаешь? -- галантно поинтересовался Никита.

   -- А ты чего? -- вопросом на вопрос ответила Таня. Ей и в самом деле стало любопытно: Клюев везде и всюду ездил только на своем "лендровере" и вдруг опустился до трамвая, да еще ночью. С чего бы это? Конечно, здесь недалеко, но все равно странно. Разве что был он у замужней любовницы, которая требовала, чтобы любовник соблюдал конспирацию и оставлял свой автомобиль по меньшей мере за три квартала от ее дома. В этом случае ему действительно проще было оставить "лендровер" у своего собственного дома...

   -- Я большой и сильный, -- прервал Никита Танину дедукцию. -- Мне можно по ночам одному не только на трамвае ездить, но и пешком ходить. Тут, блин, идти-то...

   Нет, его ответ решительно не удовлетворил Таниного любопытства! Зато собственные соображения казались ей вполне логичными.

   -- ...если бы трамвай не подошел, я бы просто прогулялся немного, -- говорил между тем Никита, а поскольку его любопытство тоже оставалось неудовлетворенным, он опять поинтересовался у Тани: -- Так откуда ты едешь в такую поздноту?

   -- С вечеринки. Здесь недалеко.

   Никита недоверчиво приподнял брови.

   -- И что, блин, не нашлось никого, чтобы проводить тебя?

   -- Ну почему? Девочки меня проводили до остановки, а папа с Бартоломео встретят.

   -- Девочки... -- хмыкнул Никита. -- А что же мальчики?

   -- А мальчиков на нашей вечеринке не было. Мы прекрасно можем обходиться без мальчиков, -- добавила Таня, потакая проснувшимся в ней феминистским настроениям. В присутствии Никиты они всегда в ней просыпались рано или поздно.

   Ее последние слова подействовали на него как-то странно. Он вдруг резко отшатнулся и посмотрел на Таню так, будто видел ее впервые.

   -- Вы что... лесбиянки? -- наконец выдавил из себя Никита.

   Обалдевшая Таня буквально лишилась дара речи. Пожалуй, она и сама отшатнулась бы, если бы было куда. Впрочем, справиться с собой ей удалось быстро. Максимум за три секунды.

   -- Ну да, разумеется, -- подтвердила она, источая сарказм. -- Я думала, ты знаешь...

   Клюев сарказма не уловил и принял ее ответ за чистую монету. Таня поняла это по моментально возникшей между ними стене отчуждения. Она хотела возразить, сказать, что пошутила, даже рот открыла... но тут же его и закрыла. Даже губы на всякий случай сжала поплотнее. Никитино заблуждение вдруг показалось ей решением проблемы, решить которую она уже почти отчаялась. Может, и не самым лучшим, но все-таки решением. Конечно, с ее стороны жестоко столь грубо разрушать иллюзии и лишать человека его идеала, но ведь она и сама чувствует себя не в своей тарелке, позволяя Никите думать, что она лесбиянка. Почему, в конце концов, она должна заботиться о нем больше, чем о себе?

18