Суженый-ряженый

   Она почувствовала огромное облегчение, когда "тойота", которая обращала на себя внимание уже своим вызывающе красным цветом, скрылась за углом дома. Расслабляться, однако, было рано, ведь родители должны были появиться с минуты на минуту, а у входной двери так и валялось давно высохшее полотенце. И в ванной осталось множество мокрых следов после совместно принятого душа, не говоря уж о завтраке на двоих. Приложения наибольших усилий, разумеется, требовала Танина спальня.

   Наводя порядок в квартире, она смерчем промчалась по всем комнатам. О фотографиях вспомнила буквально в последний момент, за их расстановкой и застал ее звонок в дверь. Это уже становилось традицией.

   Едва выпустив дочь из объятий, Николай Николаевич произнес пару крепких, но вполне литературных слов в адрес лифтовых вандалов, а затем поинтересовался, что на сей раз случилось с ее машиной. И она чуть было не ляпнула, что забыла ключи дома. Исправляться пришлось уже на ходу: "Понимаешь, пап, так глупо получилось, ключи оставила, д-досада такая, на работе". Получилось немного косноязычно, но, кроме самой Тани, этого вроде бы никто не заметил - родители все еще не могли отдышаться после пешего восхождения с вещами.

   Когда количество выпитого за утро кофе перешло все допустимые пределы, Вера Сергеевна заявила, что им, пожалуй, пора, а Таню они ждут на выходные.

   -- На этот раз никаких отговорок! -- потребовала она. -- Имею я право, в конце концов, хотя бы раз в месяц провести два дня с собственной дочерью!

   -- Конечно, мамочка, имеешь, -- совершенно искренне заверила ее Таня. -- Я тоже ужасно по всем вам соскучилась.

   К тому же будет весьма полезно провести хоть пару дней подальше от Глеба. Об этом Таня подумала уже менее искренне.

   Тут слово взял Николай Николаевич и предложил, следуя народной мудрости, не откладывать на завтра того, что можно сделать сегодня.

   -- Стаська, -- пророкотал он, -- уже полдвенадцатого, пятница. Позвони, договорись -- и поехали прямо сейчас с нами. А всю следующую неделю можешь вкалывать, не поднимая головы и не покладая рук.

   Мама, естественно, его поддержала, но Таня на уговоры не поддалась, сославшись на уйму дел, переделать которые ей было просто жизненно необходимо именно сегодня. В результате родители взяли с нее слово обязательно приехать на выходные и отбыли в Петергоф одни. По пути домой они, разумеется, сделали небольшой крюк, чтобы подкинуть дочь к Эрмитажу.

   В оставшиеся рабочие часы на Таню свалилось два неприятных открытия. Во-первых, она вспомнила, что опять не переложила ключи в нужную сумку. Второе озарение, которое было еще менее приятным, снизошло на нее ровно в 17.48. В это время как раз позвонил Глеб. Он сообщил, что опять застрял в Сестрорецке и приедет поздно. Только тут Таня с досадой осознала, что вовсе не трудовой порыв заставил ее отказаться от предложения отца. Оказывается, все дело было в Захарове. В его утреннем прощальном поцелуе и небрежно брошенном "до вечера".

   Так низко пав в собственных глазах, Таня остро нуждалась в том, чтобы незамедлительно доказать самой себе, что у нее есть и характер, и сила воли.

   -- Я как раз собиралась тебе звонить, -- выпалила она, -- я сегодня должна ехать к родителям. Сразу после работы, только домой заскочу за вещами. -- И за ключами, мысленно добавила Таня. Она не стала говорить о ключах вслух, опасаясь, что Глеб предложит, а она согласится отложить поездку до завтра. В этом случае он смог бы довезти ее до машины, ей бы не пришлось мотаться туда-сюда, а кроме того, она бы проявила полное отсутствие воли и характера и пала бы в своих глазах еще ниже.

   -- Должна так должна, -- сказал Захаров без особого энтузиазма. -- А вернешься когда?

   Особого сожаления в его голосе Таня также не уловила и быстро, чтобы не передумать, ответила:

   -- Только в понедельник утром. Поеду сразу на работу. Я тебе позвоню, -- добавила она неопределенно и, поморщилась: в трубке усилился нестройный ор, который служил фоном в продолжение всего их разговора. Слова, по большей части из ненормативной лексики, доносились теперь совершенно отчетливо.

   -- Ладно, Тань, пока, -- торопливо попрощался Глеб и отключился.

   Стройка есть стройка, философски подумала Таня, не затаив на него никаких мелочных обид. И все-таки в целях воспитания силы воли решила сама Захарову не звонить. Из какого-то закутка ее памяти вдруг вылезло название давно когда-то виденного детского фильма "Алеша Птицын вырабатывает характер".

   Таня вырабатывала свой характер с пятницы по понедельник включительно. Впрочем, когда инициатива исходила от Глеба, она устраивала себе передышку и болтала с ним, отнюдь не поглядывая все время на часы.