Сва. Небесная птица

Вытянутое, с кустистыми бровями и острым носом, лицо вопрошавшего, украшали длинные, нестриженные усы и окладистая борода, а на его голове, топорщилась соломенная грива, всклоченных волос. В сухощавой руке, он держал чёрный посох, из морёного дуба. Поэтому своим природным, Старорусским видом, пришлый долгач, живо напомнил мне, добрых и честных жителей, Допетровских селений. Которые до сих пор, коротают свой век, в обветшалых избах, раскиданных по Сибирской тайге. Так что, моё табельное оружие, не привлекая излишнего внимания, вернулось в кобуру. После чего, я облегчённо подумал: «Как хорошо, что подошёл мирный человек, а не враг! Наверное, это местный пастух, нужно его расспросить!».

Возраст бородача, определить было сложно, из за его светло-русого волоса, без намёка на седину. Вот почему немного помешкав, однако выбрав форму обращения, я вымученно улыбнулся и произнёс: «Здравствуй дедушка! Скажи пожалуйста, далеко ли Германцы, от этих мест?». На мой вопрос, непреклонный человек не ответил, а строго повторил: «Злыдень ты, али людин? Реки внятно, унот!». Из за такой, беспардонной грубости я раздражённо вспыхнул и злобно ответил: «Людин я, то есть Советский Человек! Чего это вы, на Древнерусской мове говорите? Ответьте мне, есть ли в этих местах немцы или нет?!».

«Про што, речёшь ты, нежданный унот? Свейскую немъ, нихто в здешних землях, отродясь не видал. Правда зрел азъ, с холма своего, аки ты с небоската слизнул, на сей волховской птице. Вон там, за шеломом степным, пал Змий окаянный, где рычал дико и смрадно! Потом недалече, по небоскату Стрибожий унук, цветком белым сошёл. Однако азъ, убоялся воплей аспида и спустился к тебе!» – потешно сказал дед, тыча пальцем в направлении дальней рощи и копируя рукой, медленный спуск лётчика. Помогая мне, правильно сообразить: «Ага! Значит мессер от удара об землю взорвался и сгорел, а Германский лётчик, успел выброситься с парашютом, чего я не заметил. Как-то странно, говорит этот старец?! Правда рубаха у него добротная, как будто в Родном Конке скроена и по древнему обычаю, Красной свастикой шита!».

Понимать украинскую мову, всего за какой-то месяц, меня научили полковые оружейницы. Веселые девчата – Лина Ткач, Фотянина Лена и Мирошниченко Таня. Правда несмотря на это, я плохо понимал, речь двухметрового старца! Глядя на которого, я думал: «Стрибожий унук! Произносит слова, как в книге «Слово о Полку Игореве», только про фашистов, ничего не говорит!». Несмотря на взаимное недопонимание, мы продолжили общение, правда через полчаса, взаимных расспросов, я рассеянно замолчал. Потому что устал, после вылета.

Неожиданно, на мой последний вопрос о том, где находится Сталино, наморщив чело в волевом усилии, собеседник по-русски, внятно ответил: «Азъ ведаю, что оные земли, Русским полем зовутся, а сия речка малая, Хороводной зовётся. Поскольку издревле, на её песчаном берегу, народ Новолетие встречал. Ниже по течению, огибая холм, приток разливается и впадает в полноводную Калку. Вот только о граде твоем, азъ ничего не слышал!».

«Вот так чудеса! Старец заговорил по-русски!» – радостно подумал я. После чего, я грамотно дополнил: «Про приток не знаю, а вот река раньше, действительно называлась Калкой! На берегах которой, в конце мая, тысяча двести двадцать третьего года, произошло первое столкновение Русских войск с Татаро-монгольскими туменами!». В мгновение ока, старец оказался возле меня, а его сухощавые руки, с неожиданной силой, вцепились в воротник, моей лётной куртки. Когда он, охваченный волнением, скороговоркой прошептал: «Азъ не ослышался? Ты рёк о битве с Тартарами, потомками Могольских Антов, верно унот?!». Конечно, я мог легко освободиться, от рук пастуха, так как мой отец, научил меня многим, простым и ловким приёмам. Вот только, неподдельное волнение, отразившееся во взгляде, его карих глаз, остановило меня.

Я помедлил, но сперва твёрдо убрал руки крестьянина, от своей куртки. После чего, настороженно ответил: «Да, так было! В этих местах, объединённые Русские дружины, бились с Татаро-монголами. Мстислав Киевский, руководил Русским войском, а Татарской ордой, командовали полководцы Чингисхана – Субэдэй и Джэбэ!». Затем я снова пересказал, всё то, что излагал лётчикам, в станице Снежной.

Подойдя ближе и опёршись на посох, старец с необычайным вниманием, вслушивался в каждое, произнесённое мной, слово. Временами, дед морщился или отрицательно мотал головой, а другой раз, блаженно кивал, бормоча о мудрости Велеса. Когда он, дослушал меня до конца, то разразился ответной, пространной речь: «Азъ могу зреть то, что сокрыто в грядущем. Три лета подряд, Славские Боги, посылают мне, Три важных знамения! Первое видение Явное, поэтому по-Сварожьи ясное, внимай!».