Свадьба Аманды

— Я тебе говорю, не переедет. — Я была полна оптимизма.

— Но допустим.

— И допускать нечего.

— В гипотетической вселенной ты бы послала парня, который перебрался бы к человеку, надругавшемуся над твоей лучшей подругой?

— Это что, эмоциональный шантаж? Если разобраться, технически он над тобой не надругался.

В ту же секунду я сообразила, что это худшее, что только можно брякнуть, и вообще я самая дрянная феминистка всех времен и народов. Это было второе потрясение за один вечер, и я повела себя еще сволочнее, чем Чарли. Внезапно я ощутила себя пьяной, плаксивой и ужасно усталой.

— Не будем больше об этом говорить, — произнесла Фран после продолжительного молчания.

Я вытащила запасной матрас, и, не сказав ни слова, мы легли спать. Сегодня Линда могла бы мной гордиться.

Глава пятая

На следующее утро мы шатались по дому, прикидываясь куда более перепившими, чем были на самом деле, дабы поменьше разговаривать друг с другом. У Фран было назначено прослушивание, я пожелала ей ни пуха и отправилась на работу. В конторе меня поджидал босс. Это явно не предвещало ничего хорошего. Я не помнила, чтобы он заглядывал в мою каморку раньше. Оставалось надеяться, что босс не пошарил по моему столу: там везде были каракули «Я люблю Алекса».

— Ах, Мелани, доброе утро. — Босс улыбался еще вежливей, чем обычно. Ростом он был около пяти футов, но очень пропорционально сложен — вечно приходилось бороться с желанием потрепать его по лысине. — Э-э, гм, тут был такой переполох с отделом по маркетингу из-за новой брошюры. Все там на ушах стоят из-за названия «Фабрикон».

— Они же сами придумали это слово, — напомнила я со вздохом. — Не имеет значения, как его произносят, смысл же все равно один. Вряд ли я могу проверить его в Оксфордском словаре, верно?

— Тем не менее… — О нет, только не этот напыщенный тон. — Это марка нашего новейшего продукта, и полиграфии мы уже напечатали на сорок пять тысяч фунтов. А следовало — на сорок восемь тысяч, если бы не затяжка, причиной которой стала ваша… мне очень жаль, что приходится это говорить… ваша, называя вещи своими именами, некачественная работа.

Я вдруг почувствовала себя очень маленькой. «Некачественная работа»? Я сразу съехала на самый нижний уровень. Но причина этого заключалась не в том, что я ровным счетом ничего не понимала в движении валового продукта, а в моей собственной лени. Я мысленно прокрутила в голове все возможные оправдания и нашла самое худшее и дрянное, самое жалкое.

— Господи, извините. Просто… Просто у моей соседки по квартире была булимия, а это так тяжело.

Вид у меня был такой, будто я в любой момент могу разрыдаться. Я — ничтожество. Я самое низкое из ничтожеств. Если честно, меня стоит уволить.

— Да, наверное, вам пришлось нелегко. — Босс казался таким сердобольным, сочувствующим и расстроенным, что я и в самом деле чуть не прослезилась. — То же самое было у моей сестры.

Черт, попала! Прямо в масть. Босс положил руку мне на плечо.

— Думаю, для окружающих это порой так же тяжело, как и для самого больного. Выбивает из колеи, правда?

Я уныло кивнула и подкинула несколько цветистых деталей. Минут десять мы упоенно делились друг с другом опытом по уходу за больными, и я уже решила, что вышла сухой из воды, как вдруг шеф сказал:

— Мне очень жаль, Мел, я понимаю, что это мало чем поможет, но в отделе по маркетингу просили, чтобы вы перебрались к ним и поближе познакомились с работой. Теперь вы будете числиться в их отделе.

Взгляд босса был полон искреннего сожаления. А я, похоже, утратила дар речи, поскольку только горестно кивнула.

— Мы перенесем ваши вещи вниз как можно быстрее. Дорогая, как с вами хорошо работать.

Ну это вряд ли. Но я покорно пожала протянутую руку, а между тем мой мозг заполоняли миллиарды ужасных видений. У них же там стены оранжевого цвета! И они без продыху роняют словечки типа «концептуальный»! И теперь мне придется напиться на рождественской пирушке и выставить себя полной дурой! Впрочем, нет, с этим я уже управилась. В любом случае, теперь меня ждет работа — работа — работа, с утра до вечера, как всех прочих людей. Я мысленно застонала. Затрезвонил телефон.

— Я вижу, у вас дела, что же, не буду мешать. — Босс упруго вскочил и ретировался в своих маленьких ботиночках ручной работы. Звонила, конечно же, Фран.

— Ну? Говорила с ним?

— Фран! Меня переводят! Отправляют в отдел по маркетингу!

— Бог ты мой. А это хорошо или плохо?

Фран представления не имела о том, что творится в мире бизнеса. Служебные дела для нее означали шашни с парнями из Сити.

— Да так, мне придется вкалывать с утра до вечера, не имея возможности поговорить с тобой, в компании целой толпы людей, которые считают, что маркетинг — это круто, сидеть за перегородкой, а не в отдельной комнате, вдыхать во время обеденного перерыва запах жареных помидоров, слышать постоянный нудный треп о фокусных группах, и все будут подсматривать, что я делаю, и ехидничать, что я не ношу ничего оранжевого, а в остальном все просто замечательно.

— Ну ладно. А с Алексом ты уже говорила?

— Фран! Это важно!