Свадьба вампира

– Федор Ильич, не будем кружить. Если я пришел, значит, все просчитал. Зачем тратить время. Мы не в суде, разговор тет-а-тет. Мои деньги у вас. Возвращаете целиком и полностью. Если нет, ситуация может из-под контроля, за брата не отвечаю. Несчастные мои доллары. Вы миллионами ворочаете, а тут дело принципа.

– И причем тут твой брат?

– Вопрос не по адресу. Угнали «Волгу», разве я это сделал? Наехали на мэра, ему угрожают расправой, город шумит, тревога в округах. Некий Фауст, он до всех доберется. Хозяин на измене.

– Хорошо, получишь свои деньги! Вечером.

– Почему же вечером? – я капризничал.

– Я отдам собственные деньги. 100 тысяч.

– Мне ваши деньги ни к чему, я не вымогатель. Устроите засаду? Отдайте сейчас.

– Твои деньги вещественная улика. Таксист, который милицию вызвал, сдал дипломат. Есть протокол изъятия. Какая тебе разница?

– Объяснять долго! Отдайте деньги, и дело в шляпе.

Полковник повернулся, открыл свой сейф, вытащил дипломат. Поставил на стол.

– Это дипломат негра, которого ты зарезал. В нем твои деньги.

Он озвучивает совершенно ненужные детали, значит, записывает разговор на магнитофон. Ну и что? Это его слова, не мои. Отступать нельзя, пойдем до конца.

– Пересчитывать не надо? – я поднялся с самой дружелюбной улыбкой.

Как только возьму дипломат и выйду из кабинета, меня арестуют за покушение на жизнь полковника МВД. Это терроризм, греметь костями до Магадана, и это еще мечты, убьют в камере, тут вариантов нет.

– Не надо! – злорадно сказал полковник. – Можешь проваливать, и побыстрей.

Этого следовало ожидать, только это еще не финал.

– Руки на стол, – тихо сказал я и прицелился ему в лоб. Мой стартовый пистолет 45 калибра вступил, наконец-то, в игру. Полковник округлил глаза, положил руки на стол и как-то обмяк. Еще бы, он понял, что я придурок и готов на все, лишь бы освободить мир от такого чудовища. Я зашел ему за спину и сунул ствол в полковничье ухо, он конвульсивно дернулся.

– Совсем рехнулся.

– Ты подписал мне смертный приговор, терять нечего.

– Пошел к черту, – глухо зарычал он по своей милицейской привычке, а я начал нажимать на спуск. Это движение, когда ствол упирается в перепонку, нельзя не почувствовать, он замер. Тут одно неверное движение, и мозги вылетят из черепной коробки, и залетят в открытый сейф.

– Вот теперь, Барин, начнется разговор по существу.

Глава 18

Лиза

И ты, Брут?

«Юлий Цезарь». Шекспир.

Лиза с отрешенным видом сидела на диване, курила сигарету за сигаретой, и слушала пьяные излияния Графа. Он пил всю ночь напролет, расспрашивал про мать, но Лиза, пережившая душевное потрясение, вызванная попыткой суицида, упорно молчала. Несколько рюмок водки, выпитых по настоянию Графа, сняли нервное напряжение, и она с вежливым любопытством внимала его несвязной болтовне. Шериф, тибетский дог пятнистой масти, лежал у тлеющего камина, положив лобастую голову на передние лапы, и переводил умный взгляд с Лизы на Графа, словно удивляясь, чего это хозяин так взволнован и почему уделят какой-то девчонке столько внимания.

– Ты моя дочь! И такая дуреха, – Граф сокрушенно качал лысиной. – Разве я враг? Отец не может быть врагом. Пусть я непутевый отец, всю жизнь со шлюхами прожил, но я не враг. Ты моя дочь, этим все сказано. Молчишь. Не бойся, дуреха, я на тебя не в обиде. Спид – ерунда, вылечим. В Америке лечат, значит, поедем в Америку. Ты за маму на меня не сердись, я же не знал, что у меня такая дочь. Лиза, голубушка, да ты просто красавица! Честное слово, я тебе очень рад. Очень! Ты веришь папе? Молчишь. Правильно, я тоже никому не верю. Все сволочи! Все люди скоты.

Граф ударил кулаком по низкому широкому столу, уставленному пустыми бутылками и грязными блюдцами. По каким-то причинам он отпустил весь персонал, и они в доме находились вдвоем. Шериф встревоженно поднял голову и негромко визгнул.

– Меня, Графа! Посмели обворовать. Крысы! Да я их передавлю, как тараканов. Ты веришь? – Лиза кивнула. Граф сразу успокоился. – Правильно, мне можно верить, я папа. Дуреха, что выдумала, в петлю полезла. Ты у меня принцессой жить будешь! Жениха тебе найду, не дерьмо какое-нибудь. Прости папу, Лиза, доченька моя. Осел старый, дожил до старости, лысый уже, – Граф хлопнул себя ладонью по лбу. – А не знал, что у меня такая дочь, да еще красавица, – он пьяно улыбнулся. – Но теперь все будет замечательно, исправлюсь. Не веришь? Зря, доченька, зря. Твой папа не из последних людей, он – сила! Хочешь, дочь, на коленях ползать буду, прощения просить? Перед тобой. Сейчас еще рюмку выпью и буду просить.

Граф наполнил рюмку вровень с краями, осторожно поднял.

– За твое здоровье, доченька, – выпил, закусывать не стал, осоловевшим взглядом посмотрел на Шерифа. – У, песья морда. Иди ко мне! – он хлопнул ладонью по бедру. Пес с шумом поднялся и подошел, оказавшись едва ли не выше сидящего хозяина. В припадке нежности Граф облобызал холодный нос Шерифа, обнял его за шею. – Сидеть, зверюга! Ты почему такой большой вырос? Не отворачивайся, собака такая.