Свадьбе быть, или смертельный полет грифона!

— Твоя кто? — даже плакать перестала. Да, я помню он подобное говорил там, на вершине скалистого плато, когда я еще была человеком, но не ожидала, что он всерьез, хотя после его признания это более, чем очевидно. А ведь он готов был отказаться от бессмертия ради меня, но почему-то в тот момент я об этом совершенно не думала, так как была зла и обижена на него.

— Лари ты выйдешь за меня? — в глазах твердая решимость. — Сохранишь мое сердце в своих руках? Разделишь со мной нашу вечную жизнь и правление? — он задавал вопросы, на которые я не могла сейчас ответить.

— А если я откажусь, ты запрешь меня в Замке? — осторожно поинтересовалась я.

Декран как-то сразу сник, плечи опустились, а в глазах стояла боль и обреченность. Мама, как же ты была права. Для него будет ударом мой отказ, но я не думала, что он так быстро предложит мне замужество, учитывая наши обстоятельства.

— Нет, — Декран отстранился и убрал руки, отчего мне сразу стало как-то холодно и неуютно. — Ты совершенно свободна и вправе сама принимать решения.

— Даже отпустишь на Острова? — Декран молчал, а мне важно было услышать его ответ. Вот только столько горечи и муки я не слышала от него никогда.

— Даже на Острова, — выдавил из себя он. — Надеюсь лишь на то, что ты позволишь мне видеть сына, — в голосе обреченность.

— Мне нужно подумать, — ответила я.

— Подумать, чтобы разрешить мне видеть сына? — глухо спросил он, не поднимая на меня глаз. Взгляд его сверлил очищенный от моего буйства ковер.

— Подумать, чтобы выйти за тебя замуж, — улыбнулась я.

Декран встрепенулся и снова осторожно взял меня за руку. Я немного подвинулась, позволяя этому мужчине лечь рядом и обнять себя. Больную руку он не тревожил, а вот здоровая легла на мой живот. Нос Декрана зарылся в мои волосы и шумно вдохнул мой запах.

— Спасибо, — только и ответил он, а через минуту я услышала сопение такого родного и уязвимого князя. Устал. Как же он устал.

Это не отказ, но и не окончательное согласие. Мне еще нужно привыкнуть к нему по-новому, осознать, что не пленница, что смогу уйти в любой момент и меня отпустят. Чего стоили его решения? Он снова наступил себе на горло, отпуская меня возможно навсегда, не рассчитывая на мой положительный ответ. Да, мой уход сломает его, и если я это сделаю, то Декран снова замкнется в себе.

Я люблю его, он любит меня без сомненья, но нам нужно еще научиться быть рядом друг с другом, научиться понимать друг друга, уступать и много чего еще, что есть в семейной жизни и первый шаг к этому, Декран уже сделал.

Что ж следующий шаг остается за мной.

Эпилог

— Мам ты такая красивая! — я восхищенно рассматривала мамино белоснежное платье.

Ей как раз заканчивали укладывать волосы, когда я вошла в комнату.

— Ты так считаешь? — она с сомнением посмотрела в зеркало и сморщила носик.

— Папа сначала грохнется в обморок, а потом когда очнется, истребит всех особей мужского пола, — засмеялась я, подходя к ней, целуя в щечку.

— А я бы еще его помучила, — протянула Магдалена, развалившаяся в кресле, попивая вино. Мы с мамой одновременно развернулись в ее сторону, вопросительно посмотрев на королеву магов. — Триста лет — это маленький срок для того, чтобы подумать, да Владлена?

— Магдалена, если он это услышит, то прибьет тебя на месте, — фыркнула принцесса грифонов Селеста, протягивая ко мне руки, принимая в объятия. — Ух, какая ты стала большая. А ведь и четырех месяцев не прошло с нашей последней встречи.

Не прошло.

— Я была уже давно согласна, — вздохнула мама. — Просто сначала то одно, то второе, а потом и Илария. Не до свадьбы мне было. Нам нужно было дочь спасать.

— Ох, мама, — всхлипнула я. Плакать совершенно не хотела, но это все гормоны.

Четыре месяца прошло с последних событий в Гарпиевских землях.

И Декран действительно меня отпустил, хоть и скрипя зубами. Но ведь я обещала подумать и это его успокаивало.

Он организовал нам дополнительную охрану из гарпиевких воинов и самолично переправил меня на Острова. Родные лишь улыбались таким изменениям мужчины, но удивительно, что всю дорогу я не заметила между ними откровенной ненависти, неприязненности и вражды. Неужели тихая война между нами закончится? Хотелось бы в это верить.

Меня тянуло домой. Мне нужно было окончательно осознать, что мой новый дом будет в другом месте. Это сложно — оставлять родных и близких, кардинально меняя свою жизнь. Но решение я приняла.

Декран все эти четыре месяца не напоминал о себе, позволяя мне подумать и самостоятельно прийти к окончательному решению.

Я скучала. Я так сильно скучала по нему. Что мне стоило написать ему и позвать, но что-то сдерживало меня внутри. Еще не время.

Я боялась. Боялась того, что он может передумать. Мама списывала мою неуверенность и беспокойство на беременность, а я, с каждым прожитым днем, все больше волновалась.

Сама не знаю, чего хочу. Зачем ушла, если до колик в животе хотела быть рядом? Сама себе противоречу. Его мучаю, себя.

— Опять хандришь? — недовольно заметила мама.

— Прости, — улыбнулась ей. — Магда, а ты письмо не забыла отправить?