Свадьбу делать будем?

Тоня молча подняла на нее глаза – в дверь звонили, а с улицы неслись страшные раскаты. Светопреставление, не иначе.

– Ба, я ничего не понимаю. У тебя в туалете крыса.

– А? – ничуть не удивилась Тася. – Ловец душ, вестник беды, – произнесла она глухо.

Она осторожно отняла от себя Тоню и пошла открывать. Тоня повалилась на бок, как кукла.

Вошел полицейский, с ног до головы мокрый, что-то говорил, записывал, выяснял. Тоня так и продолжала лежать, отвечала Тася.

Потом она услышала:

– Девочка, ты полежи. Я выйду кое-что уладить.

Но как только они вышли, Тоня судорожно вскочила и бросилась за дверь. На улице уже реже, но по-прежнему грохотало, лупил дождь, словно небеса прорвало из-за гнева богов. Тоня, уловив что-то смутное из разговора полицейского и ба, выскочила из квартиры и понеслась на окраину.

Уже через минуту платье облепило ее мокрой тряпкой, тапки намокли, и она сбросила их, побежав босиком.

Минут через двадцать дождь так же внезапно прекратился, как начался. Тоня в каком-то безумном порыве, повинуясь внутреннему знанию, оказалась на маковом поле. Она бежала, не чувствуя боли, – ноги были сбиты в кровь. И вот бежать становилось все трудней, мокрая трава обнимала ноги, путалась, тормозила ее.

Маковое поле выглядело жалко. Оно, словно обрыдавшись от потоков небесных слез, потемнело от гнева, превратилось из алого и зовущего в бордовое и мрачное. Замедлившись, Тоня еле одолела половину, но этого оказалось достаточно, чтобы на дне оврага увидеть бесконечно длинную перевернутую машину Игоря. С открытыми дверцами и смятым в гармошку боком. Рядом никого не было. Девушка резко остановилась, вскинула руки в беззвучном плаче и рухнула в мокрые маки. От макового поля поднимался теплый туман, словно испарина от пылающего лица, и плыл невозможный одуряющий запах.

11

Через год, как только Тоня поставила памятник на могиле Игоря, почти рядом с могилкой мамы, она продала старенький домик родителей каким-то переселенцам и собралась уезжать в райцентр – на эти деньги удалось купить комнату. Тоня решила учиться, поступив в техникум на бухгалтера.

После аварии она долго пролежала в больнице – простыла под дождем, и это вылилось в воспаление легких, да и психику надо было восстанавливать.

Волосы за год отросли, и Тоня вернула себе прежний природный цвет. Свадебное платье она отдала той самой многодетной Вале, что сделала ей стрижку. Ее сожитель неожиданно предложил жениться, несмотря на наличие троих детей, и ей платье пришлось весьма кстати.

Перед отъездом они спустились с Тасей в овраг – пора маков уже миновала, и поле выглядело буднично и уныло. Там, где разбился Игорь, стоял крест. Гадалка не ошиблась. Он разбился того самого, 14 числа.

Тоня принесла цветы, поставила их в бутылку. Погладила рукой фотографию, прощаясь – пока неясно, когда снова вырвется. В голове вереницей пронеслись мысли, связанные с Игорем, оставшимся ее женихом навсегда. Господи, о каких глупостях она мечтала – платиновые волосы, фото в маках! Ба стояла рядом молча, но Тоня чувствовала ее безмолвную поддержку.

И тут в свежем воздухе утра раздался звонкий детский плач. Коляску с сыном Тоня оставила наверху оврага, в няньках была опытная Валентина.

– Тонечка, пойдем, детка, Игорек зовет.

И они стали карабкаться наверх. Навстречу к маленькому Игорьку – крепкому малышу, с карими глазами, как у папы.

Тоня и ее близкие уходили, – чтобы навсегда оставить это проклятое маковое поле, жадно поглотившее народную легенду и личную Тонину беду. Обманчиво роскошный шелковый муар цветка навсегда стал для нее символом горя, сна и забвения. Тоне хотелось, чтобы никому в мире больше не принес этот вызывающе яркий цвет мака слез и тоски, и чтобы сгорали в его огненном цветущем костре любые нелепые предсказания дурных людей.

«Красота мака лжива и преходяща», – думала Тоня. Навсегда она вычеркнула из жизни в любых проявлениях этот удушающий маков цвет.

Ольга Торощина «Платье – на счастье!»

Наташуля была натура утонченная, нежная и романтичная. Уж в кого она такая вышла, непонятно. Родители трудились на стройке, папа клал кирпичи, мама махала малярной кистью. А Наташа смотрела на недостроенные блочные коробки и представляла себе дворцы с колоннами, хрустальными крышами и золотыми балконами. И вот стоит она на одном из них, прижав к груди роскошный букет орхидей, и смотрит вдаль. А по широкой дороге на гнедом жеребце скачет к ней юный принц! Он прекрасен, бесстрашен и влюблен! Опускается на колено, клянется в вечной любви и делает предложение руки и сердца. Ну а потом, естественно, бал и свадьба…