Свадьбы

У Грамата-кая решили ждать весны. Место здесь глухое, аул у моря крошечный - четыре сакли, а живут богато. Пещеру нашли - неприметную и теплую. В двух шагах будешь от нее стоять - не заметишь. Ход узкий, а проползешь десяток саженей - и вот он тебе, дворец подземного царя. Высотой, шириной - церковь бог послал Ивану. Сухо, тепло, за водой не бегать. Хоть жизнь волчья, что ухватишь, то и съешь, а все ж - свобода!

Да и зима в Крыму коротка. А тут еще одна удача: по первому теплу подошел к Грамата-кая турецкий корабль. Спрятался в бухточке и якорь бросил. День стоял, другой, третий…

Ребята, не зевай! - сказал своей дружине Иван.

Собрали свои пожитки; стали готовиться к нападению. Людей на корабле много, а на берег ездят раз в день за водой. В лодке не больше пяти матросов. Перебить их можно, а что потом? С лодки корабля не возьмешь.

- Будем ждать! - сказал Иван упрямо. - Они тоже кого- то ждут. Глядишь - подвернется случай.

Корабль, за которым охотился Иван с товарищами, был поставлен в укромном местечке неспроста. Поджидал султанского евнуха Ибрагима. Евнух рыскал по Крымскому царству в поисках солнцеподобной красавицы, но дурная слава обгоняла, мешала его трудному поиску. Шел слух: турки воруют татарских девушек, - и, едва на горизонте поднимался столб пыли, люди бежали из аулов прятаться в леса, в пещеры, скакали в степь.

Слухи, как всегда, были преувеличены, но не вполне ложны. Девушек турки не крали, а забрали всего одну, красавицу, дочь сотника сейменов Абдула. И пе бесплатно! Тысячу золотых отвалил султанский евнух за Фирузу.

Абдула дома не было, а с его сыном Халимом султанский евнух Ибрагим разговаривать не пожелал. Бросили турки перед Халимом мешочки с золотом, забрали Фирузу и ускакали.

Вскоре от хана Бегадыра примчался к евнуху тайный гонец. Хан предупреждал: татары собираются напасть на евнуха и отбить Фирузу. Важный турок поспешил в Грамата-кая. А здесь его пронырливые слуги времени даром не теряли. Разнюхали, что в доме Акходжи подрастает дивная красавица Гульча. Явившись в Грамата-кая, Ибрагим-паша тотчас посетил дом Акходжи.

Старик был счастлив принять у себя столь высокого гостя: ведь евнух - один из тех редкостных людей, которые удостаивались чести лицезреть падишаха каждый день.

В свите Ибрагима-паши была женщина. Она выдавала себя за вдову бейлербея Кафы. Но ее служба была высматривать в банях красивых девушек.

Евнух пировал с Акходжой на мужской половине, а жены Акходжи угощали на женской половине несчастную вдову бейлербея.

Вскоре один из слуг евнуха шепнул своему господину: “Гульча - это цветок, ради которого стоило переплыть бурное по весне Черное море”.

Евнух тотчас начал прощаться с радушным хозяином дома и, прощаясь, вдруг одарил Акходжу такими подарками, которые должны были заставить задуматься. Но Акходжа за последнее время привык к необычайному своему везению: ведь он был в дружбе с самим ханом.

Евнух поднес ему сундук халатов, саблю с изумрудами, ружье с чеканкой по стволу и с ложей, отделанной перламутром и жемчугом. И это пе все! Подарки получили жены Акходжи, жены его старших сыновей. Уже прощаясь, Ибрагим сказал вдруг:

- Эти подарки только малая часть того, что тебя, Акходжа, ожидает впереди.

- Кому же я обязан столь высоким вниманием?

- Красоте. Твоя дочь, Акходжа, - жемчужина среди жемчужин. Она принесет тебе счастье и высочайший почет, ибо ее звезда должна взойти на небосводе Порога Счастья.

Белый Акходжа стал еще белее, словно его охватило морозом.

- Мою дочь - в наложницы? Забирай свои подарки - и вон! Чтобы ноги твоей не было в моем доме! - Акходжа схватился за кинжал.

Евнух молча удалился, но, едва он покинул саклю, к сакле подступили его слуги.

Акходжа приказал запереть все двери и, чтобы показать: шутки с ним плохи, - выстрелил из окна в воздух, но туркам тоже было не до шуток, они окружили саклю и дали предупреждающий залп.

Завязался бой. Акходжа и пятеро его слуг сражались с дюжиной видавших виды головорезов. К туркам на помощь с корабля пришли две лодки с матросами.

Все это видели Иван и его товарищи.

*

- Ну, братцы, с богом! Сегодня или никогда, - Иван перекрестился и перекрестил свою дружину.

Перед последним броском затаились. Турецкий паша на берегу возле узлов да сундуков стоит. С ним двое телохранителей. Четвертый турок лодки охраняет.

А возле сакли Акходжи бой идет не шуточный, смертный бой. Троих турок уложил Акходжа вместе со своими работниками - им оружие не впервой держать.

У турок закипело ретивое - не могут же татары властителей мира, как мух, щелкать. Окружили турки саклю и давай залпами бить, пластунов пустили. Пластуны до окон добрались: первый - нырь, а за ним - второй, третий. А минуту-другую спустя через то же окно из дома выбросили три трупа.

Видит Ибрагим-паша: дело получается кровавое, громкое, выстрелы в Грамата-кая, пожалуй, и в Истамбуле эхом отзовутся. Оставил возле сундуков одного телохранителя, а с другим - к своему воинству, да не как павлин, а рысью.

- Не стрелять! Девчонку прибьете. Старика и дочь взять живыми. Все, что найдете в сакле, - ваше.