Свадьбы

Удостоенные ложа падишаха носили кинжалы. Ибрагим видел прямую, закостенелую в ненависти руку и в этой руке - тусклое, холодное тело кинжала.

- А-а-а-ай! - закричал Ибрагим и бросился по Сералю к себе, в свою постель, под одеяло: - Сон наяву. А-а-а-ай!

Падишах не успел добежать до постели одного шага, его хватил удар.

Глава вторая

К молчаливому неудовольствию приглашенных, их собрали в учреждении, которым управляла валиде-султан. Правда, сама Кёзем-султан была за шторами золоченого балкона, но она не только слушала наипервейших отцов империи. В этом собрании, где хозяйничала женщина, не осмелился не быть даже сам великий визирь Мустафа. Он прибыл к Кёзем-султан вместе со своим помощником кетхуды-беем. Были здесь и великий муфти Яхья-эфенди, возвращенный из ссылки, и янычарский ага, и меченосец Ибрагима Жузеф, Пиали-паша - командующий флотом, верховные судьи Румелии и Анатолии, правитель Силистрии Дели Гуссейн-паша трое из четырех ич-ага, ближайших людей падишаха в его внутренних покоях: второй по значению казначей, хранитель тюрбана и молитвенного коврика падишаха, третий по значению главный хранитель кладовых, имевший право докладывать свое мнение, отвечавший за кухню и приготовление напитков для падишаха, четвертый - постельник.

На этом сборище был даже искамле-ага, обязанный подставлять падишаху скамеечку, когда тот садился на коня. Через этого слугу возвращались все жалобы и доклады, не удовлетворенные падишахом.

Но в собрании не было Кизлярагасы Ибрагима, первого ич-ага, ибо он - глаза, уши и слова Ибрагима, который ныне не видит, не слышит и не говорит. Дни падишаха сочтены, и соответственно сочтены дни главного евнуха.

- Войска, собранные для похода на Азов падишахом Мурадом, да будет имя его в веках, томятся бездействием. Бездействие понуждает к грабежам все тех же реайя, которые от безысходности бунтуют.

Так сказал великий визирь Мустафа.

- Надо немедленно, пока еще не упущено время, выступать! - откликнулся воинственный меченосец падишаха Жузеф. - Если мы промедлим, казаки получат помощь от русского царя, который тоже пока выжидает. Получив эту помощь, казаки захватят и Кафу, и Темрюк, и Бахчисарай.

- Что думают остальные? - спросил великий визирь. Правитель Силистрии Дели Гуссейн-паша покашлял.

- Что думает паша Силистрий?

- Я думаю, что Жузеф слишком молод. Он боится казаческого войска. А войска нет - есть шайка разбойников. Я один могу разгромить эту шайку. В любой указанный мне срок, хоть теперь, хоть через год.

Хранитель казны заволновался.

- Нельзя ждать год! Казна не бесконечна. Мы не можем платить войску за бездеятельность.

- Первая победа падишаха - есть его победа над врагами ислама, - сказал великий муфти Яхья-эфенди, - Падишах болен, но это не значит, что больно государство.

От золотого балкончика отделился неприметный дотоле слуга.

- Валиде Кёзем-султан сообщает Величайшему совету мудрых, что у падишаха есть сын.

Экая новость, все знали, что до заточения в яму Ибрагим имел наложниц и одна из них родила ему сына. Татарские ханы поступали с такими детьми просто; отсылали их к черкесам, где из них воспитывали воинов.

Среди походов и пьяного угара падишах Мурад забыл об этом весьма важном обстоятельстве. А напомнить ему побоялись. Наложницу и ее сына прятала на самый крайний случай сама Кёзем-султан. Стоило Ибрагиму взойти на престол, как вдруг оказалось, что у него есть жена и есть наследник.

Правда, Ибрагим любовью свою первую жену не дарил, однако это ей не мешало оставаться первой женой и носить титул валиде-султан.

Итак, напоминание о наследнике не поразило, но все задумались. Куда клонит Кёзем-султан? И тут наконец открыл свои карты визирь Мустафа. Он должен был возглавить поход под Азов и уже получил от падишаха свой военный титул сердар-и-экрем.

Мустафа-паша сказал:

- На нас на всех ляжет грех, если мы теперь пойдем под Азов и возьмем его. Поход во время болезни падишаха - умаление его славы.

Слуга, стоявший возле золотого балкончика, сделал шаг и объявил:

- Валиде Кёзем-султан благодарит всех за верность ее сыну, блистательному падишаху Ибрагиму, благодарит за честную службу и заботу о благе империи. Валиде-султан благодарит также всех мудрейших мужей за благоразумие, ибо высказана счастливая мысль отложить войну. Большую часть войска следует распустить, но не все - аллах милостив, однако верные войска могут потребоваться для укрепления империи изнутри.

Мустафа-паша был рад услышанному, но ретивое кипело:

“Эта старая баба скоро будет указывать ему, великому визирю. Пережила всех своих детей и собирается править страной от имени внука… Впрочем, падишах Ибрагим не умер…”

*

Главный евнух после великого визиря и великого муфти - третье лицо империи. С воцарением падишаха Ибрагима третий стал первым: Ибрагим слушал и слушался Кизлярагасы.