Свадьбы и разводы (СИ)

– Обижаться не в моём стиле, да и в мире достаточно женщин, с которыми я не вспомню об обиде. Если бы, конечно, такой момент имел место.

– Да ты…

Не успеваю договорить, потому что Максим наглым образом скидывает мой звонок. Мало того что отрицает очевидное, так ещё и дал понять, что замена мне уже найдена. Обидно и неприятно настолько, что едва не рыдаю, подобно невесте. Чёртов Ворон!

– Катюша, вы как? – присаживаюсь к невесте, рыдающей навзрыд. – Почему отец против вашего с Андреем брака?

– Потому что мама ушла от него к отцу Андрея. Папа её обижал, – всхлипывая, вытирает салфеткой слёзы, – последние несколько лет даже не скрывал, что у него были другие женщины. А тут Валентин Александрович: вдовец, чуткий, заботливый… Он любит маму, очень любит, Олеся Дмитриевна. Но как только мама о разводе заговорила, словно опомнился и понял, что невозможно бесконечно издеваться. У всех есть предел терпения. Ну и вот… – обводит ладошкой гостей.

– Катя, мы договаривались не распространяться о месте проведения свадьбы, но, возможно, я…

– Это я ему сказала, – обречённо опускает голову, вновь всхлипывая.

Я идиотка. Поспешила обвинить Ворона в подлости. А вообще, он чёрствый и непробиваемый. Он это легко переживёт. К тому же думаю прямо сейчас рядом та, что поможет ему не вспоминать ни обо мне, ни о Щурове, ни о моём звонке.

– Зачем?

– Я думала, он перебесится и придёт на свадьбу единственного ребёнка, чтобы пожелать счастья. Я ошиблась… – воет на моём плече.

– Ничего страшного, мы сейчас снова всё повторим, – поглядываю в сторону Евгении Дмитриевны, которая тычет пальцем в часы, напоминая об ограничении времени.

– Как? Вот смотрите, – вытягивает руки, позволяя увидеть надорванный рукав из тончайшей ткани.

– А вот так, – безжалостно его отрываю, делая аналогичное со вторым. – И вот у нас платье без рукавов. Фотосессия у вас уже была, так что будем считать, что нарядов было два.

– Неплохо, – наконец, на лице девушки проскальзывает улыбка. – А макияж?

– Вера! – зову помощницу, которая несётся к нам с дорожным набором косметики. – Сейчас поправим.

Десять минут, и Катя вновь готовится к выходу. На лице жениха зияет синяк, но и его Вера успевает скрыть тональным кремом. Экстренные меры проведены в срок, и мы идём на второй заход.

Евгения Дмитриевна произносит речь, получая согласие жениха и невесты. Гости, немного отошедшие от представления, аплодируют и выкрикивают поздравления. Получаю облегчение, что не я виновница появления Щурова, но желания позвонить Максиму и извиниться не возникает. Обида за обиду. Пусть будет так.

– Впервые попадаю на мордобой, – шепчет Вера, пока молодые принимают поздравления.

– Кто вызвал полицию?

– Я. У неадекватного папаши теперь будет пятнадцать суток, чтобы обдумать своё поведение.

– Ты слишком сурова.

– Нет. Сначала ты и разбитая дверь, а теперь это. Пусть остынет, а если вытворит ещё что-нибудь по дороге в участок, получит добавку.

– А мог бы сейчас радоваться за дочь, – указываю на Катю, которая успокоилась и теперь щебечет со свидетельницей.

– Но увы. Езжай домой. Регистрация прошла почти без эксцессов, а дальше только вопрос в горячем и танцах. Я проконтролирую, чтобы всё собрали и увезли.

Собираюсь отказаться, но боль в ноге напоминает, что даже в балетках я передвигаюсь, хромая.

– Не откажусь. Спасибо. Если что, на связи.

Пока Вера не напишет, что праздник окончен, а все гости разъехались, не успокоюсь. Нужно начинать доверять ей, иначе слаженной работы не получится. Вызвав такси, еду домой, предвкушая отдых и крепкий сон. Мне снова приснится Максим, а утром я буду сожалеть, что его нет рядом. Удивительно: несколько ночей, заинтересованность, забота, немного нежности, и вот я уже утопаю в страданиях. Говорят, что только с самыми близкими мы готовы делиться проблемами. И сейчас обо всём мне хочется рассказать именно ему. Он бы нашёл слова, которые спасли этот день.

Но на смену мыслям о том, кто теперь просто сосед по офису, приходят иные: неожиданные, вероятно, сумасшедшие, но кажущиеся единственным выходом из непростой ситуации, приправленной изнывающим сердцем.

Выхожу из машины, попутно перебирая содержимое сумки в поисках ключей, когда раздаётся громкое:

– Сюрпри-и-и-з!

Отшатываюсь, а затем растерянно роняю сумку. Передо мной сияющий Даня, а за ним мои родители, его мать, сестра с мужем и несколько друзей. В руках у каждого с десяток шаров и светящиеся палочки, которые создают странный эффект в темноте.

– Что происходит? – ошарашенно выдавливаю вопрос, не совсем понимая причину появления всей этой компании. День рождения у меня в сентябре.

– Любимая, – Даня опускается на одно колено, и лишь теперь я вижу на его ладони коробку, внутри которой колечко из белого золота с внушительным камнем, – я совершил ошибку. Но я тебя по-прежнему люблю и прошу стать моей женой. Ты согласна?