Свадьбы не будет

Надя закатила глаза, но спорить не стала. Перед отъездом на съемки они подписали контракт, и там имелся пункт, что выбор и утверждение одежды для съемок лежат на телевизионщиках. Они же предоставили наряды – Надя считала, что безвкусные и чрезмерно яркие. Митрофанова отчаянно пыталась от них увиливать, но Анастасия с Жекой в два голоса убеждали: приглушенные тона на экране вообще не смотрятся.

– Ты что, хочешь быть самкой соловья? Серой мышкой?! – возмущался Жека (хоть его самого не снимали, парень одевался всегда пестрее, чем самый экзотический попугай).

Дима остался ждать в зале. Услышал веселый Жекин приказ:

– Давай молнию тебе расстегну!

И Надин ответный фырк:

– Отвали!

Усмехнулся. Чего Надя злится? Жека безопасный, девочки его не интересуют ни капли. Одна только патриархальная Надюшка и стесняется при нем раздеваться.

Полуянов принес себе кофе, развалился с дымящейся кружкой в продавленном кресле. Перебранка в спальне затягивалась:

– Не надену я желтое с зеленым шарфом, даже не надейся! – возмущалась Надежда.

– Черт с тобой, давай тогда желтое с фиолетовым.

– Еще хуже! Почему этот свитер нельзя?

– Потому что он красный.

– И что?

– Красное сегодня под запретом.

– Почему?

– Э-э… будет с фоном сливаться.

– А что у нас будет фоном? – Надюшка мигом сменила тон на ангельский.

– Ничего не скажу, – отрезал Жека. – Просто указание. Никакого красного. Все.

В итоге Надежда явилась перед Димой в желтой водолазке и фиолетовых леггинсах. Самого Полуянова за пару минут обрядили в ярко-белый свитер и синие джинсы.

– Он уделается через двадцать минут! – пригвоздила Митрофанова, когда увидела.

– Переоденем, – заверил Жека. – У нас белых свитеров – на пять дублей.

А Надя, едва сели в машину, испуганно шепнула Диме в ухо:

– Почему красное-то нельзя?

– Бог знает. Стены в коровнике, наверно, такого цвета.

– Стены в коровниках серые, – печально возразила Надя. – А красное запретили, потому что нас кровь пить заставят.

– Ты опять за свое?

– И белый свитер на тебе специально. Чтобы на нем алые пятна эффектно смотрелись.

– Жека! – Полуянов перекрикнул рев мотора и свист ветра. – Надюха боится, что вы сегодня будете кормить нас червями!

Редактор отвернулся от руля, демонически хмыкнул:

– Черви, милашка, это давно устарело. Вас ждет гораздо более жестокое испытание.

И радостно расхохотался, когда Надя изменилась в лице.

Ехали довольно долго. Двадцать километров ухабистой грунтовки вытрясли всю душу, но когда колдобин поуменьшилось, пошло куда веселее. Покосившиеся заправки неведомых марок и фанерные приюты для дальнобойщиков постепенно сменялись блеском известных логотипов.

– Цивилизация! – блаженно протянула Надя.

– Мы, что ли, в Грибовск едем? – оживился Полуянов.

– Размечтался! – хмыкнул Жека. – Ты контракт подписал – сидеть в деревне. Вот и сиди.

И свернул с уже почти безъямной трассы на очередную раскисшую тропу.

– О, нет!

По сторонам замелькали избушки. Опять деревня. Джип сбавил ход.

– Шило на мыло. Чего было тащиться? – буркнул журналист.

Впереди виднелся фургон ПТС. Операторы, осветители, видеоинженеры, ассистенты наперебой щеголяли разноцветьем резиновых сапог.

Жека подогнал джип вплотную к скособоченному сельскому домику. Полуянов начал было неспешно выбираться, но от крыльца к нему мигом бросились, подхватили под руки, затащили внутрь. Надя попыталась споткнуться, но и ее мигом запихали в помещение. Только и успела заметить через полурухнувший забор, что участок немаленький. И посредине вырыт огромный котлован.

А внутри оказалась наскоро оборудованная гримерка. Обоих мигом взяли в оборот. Грим, прически, петлички, скрытый под волосами наушник, наставленья редактора:

– Не сутулиться, не мекать, ногу на ногу не класть. Полуянов, рот открой! Широко.

– Зачем?

– Проверять тебя будем. А то полезешь в кадр со жвачкой.

– Что сегодня будет-то?

– Сначала просто поговорим, – отмахнулась Анастасия. Крикнула в пространство: – Начинаем?

– Мы готовы, – отозвался металлический голос режиссера-постановщика из развернутой в полевых условиях аппаратной.

Надю с Димой буквально швырнули на неудобные деревянные стульчики. И сразу понеслось:

– Камера, мотор?

– Мотор идет.

Появилась пейзанка-ведущая. Ее воздушное платье в цветочек от дорогого дизайнера в грубых декорациях избы смотрелось полным диссонансом. Но так, наверно, и надо, рейтинговое шоу – всегда игра против правил.

– Доброе утро, Надя, здравствуй, Дима, – поздоровалась девица ангельским тоном.

Ответить не дала. С ходу предложила:

– Хотите миллион?

О призе оба уже знали, поэтому не растерялись. Дима деловито спросил:

– В какой валюте?

– В рублях, но это тоже немало. Все молодые семьи сидят без денег, – улыбнулась красавица в платье за многие тысячи. И вкрадчиво спросила: – Только на что вы готовы ради этих денег?

– Реагируй, – прошипел в Надином наушнике злющий голос Анастасии.