Свадьбы не будет, или бракосочетание откладывается!

Он просто огромен и не в смысле жирный или обрюзгший, а именно большой, широкоплечий, подтянутый и в великолепной физической форме. Высокий рост мужчины сглаживает все его шкафообразные габариты. Гармоничный.

Я любовалась им. Изучала каждую черточку тела и недоумевала, почему он остановил на мне свой выбор. По сравнению с ним, я невзрачная серая мышь. Даже этот безобразный шрам на правой щеке ему невероятно шел. Мужчина с большой буквы. Все его поступки говорят сами за себя. И невозможно оставаться равнодушной. Он заполнил собой все мое пространство, поселился глубоко в мыслях и пробрался так близко к сердцу, что замирает дыхание.

Смотрела бы на него так вечность. И пусть весь мир подождет. Пусть хоть вулканы взрываются, разрушаются Вселенные, гаснут старые и рождаются новые звезды, а я бы просто тихо и молчаливо смотрела.

Замерла без всяких мыслей в голове и просто впитывала в себя профиль мужчины, орлиный нос, крепкие сильные пальцы, сжимавшие маленькую чашечку с чаем. Пусть века сменяют эпохи, рассыплется этот мир и соберется из бесчисленных песчинок новый, а я бы так и осталась неподвижной возле него, способная различить лишь лицо, дорогое сердцу; губы, страстно меня целующие; глаза, в которых было сказано так много, что и слов не требовалось. Меня тянуло к нему магнитом. Хотелось прикоснуться к Аскольду, но я боялась…, боялась себя и своих чувств, поэтому и сидели мы на расстоянии друг от друга.

Тяжко вздохнула, что не осталось незамеченным грифоном.

— Замерзла? — участливо спросил он, повернув в мою сторону голову.

— Немного, — слукавила я.

— Тогда пойдем в дом, — и мужчина, поднявшись на ноги, встал напротив меня. Руки не подал, но я и не требовала. Сама ведь его оттолкнула.

И снова я зависла, рассматривая белоснежную рубашку, распахнутую на груди, откуда виднелись небольшие курчавые темные волоски. Небрежно всклоченные пятерней волосы, крупный амулет на толстой цепочке, узор на браслете. Все это наверняка артефакты, но они так гармонично вписывались в его образ, что глаз не оторвать. Вся его одежда была простой, но однозначно из дорогой ткани. Брутальный человек с обложки журнала. Его манеры заставляли преклонять перед ним головы и лебезить окружающих. Для него все это так естественно и обыденно, что он, наверное, и сам не замечает, какое впечатление производит на окружающих.

И вот такой мужчина остановил свой выбор на мне? Я не соответствую ему. Не подхожу.

Мотнула головой, прогоняя невеселые мысли. Все у нас получится, все будет хорошо. И с этими мыслями мы вернулись ко мне в комнату.

Мужчина свое слово сдержал и больше не оставлял меня одну на ночь. Он спал на диване, который принесли по первому его требованию.

— Я только попробую, а ты не шевелись, ладно? — попросила его. Нужно что-то делать с собственными страхами, иначе у нас не жизнь будет, а мучение. — Надеюсь, твоя защита тебя не ударит? — попыталась пошутить я.

— Ты уверена? — он неверующе смотрел на меня, будто бы я ему неземное счастье пообещала.

— Мне не нравится эта ситуация с прикосновениями, поэтому нужно что-то делать, — конечно не уверена, но так больше не может продолжаться. — Ты только не шевелись.

— Как бы мне хотелось тебя обнять, — простонал он, вглядываясь с нежностью в мое лицо.

Я очень медленно подошла к дивану, где сидел мой огромный мужчина.

Пальцы дрожали. Я практически ощутила, как руки покрыл невыносимый холод, но я, закусив губу, все-таки смогла погрузить их в волосы Аскольда. Грифон замер, а я застыла. Кажется, прошла вечность, прежде чем я смогла пошевелить пальцами, смогла легкими движениями слегка помассировать кожу головы мужчины. Аскольд сцепил руки в кулаки, уперев их в диван по обе стороны от себя. Не представляю, что он сейчас чувствует, но держится отлично. Прикрыв глаза, я впитывала и запоминала его запах, привыкая заново к нему. В комнате было слышно только наше шумное дыхание.

Спустя минуты, я смогла провести пальцами по его лицу, задержавшись на шраме. Он был грубый и шероховатый.

— Как это произошло? — глухо спросила я.

— Это подарок от гарпий, — хмыкнул Аскольд. — Их яд не позволил нормально регенерировать коже.

— А почему Шимар не излечит тебя?

— Не нравиться? — вмиг напрягся он.

— Нет, я не об этом, — мои руки легли на плечи мужчины. — Я его просто не замечаю. Тебе было больно? — хотя, конечно больно, что за идиотский вопрос?

— Физическая боль ничто по сравнению с душевной, — хмыкнул Аскольд. — А шрам не убираю из-за того, что это напоминание о предательстве, — как мне это знакомо. — Когда-то давно наши народы были дружны, но гарпии захотели большего. Разразилась война. Мой близкий друг Фрезим был гарпией, — Аскольд замолчал, возвращаясь в воспоминания. — Я не ожидал от него подобного, но результат на моем лице. И самое гадкое то, что я так и не смог его убить, а отпустил.

— Мне жаль, — больно, когда тебя предают родные и близкие.

Аскольд наклонил на бок голову, прикасаясь щекой к моей руке.

— Если он тебя смущает, то я уберу его, — предложил Аскольд.