Свадьбы не будет. Ну и не надо!

– Ну-у... А почему, собственно, деньги мужа – не свои? Только не рассказывай мне, как олигархи бросают своих жен голыми и босыми. Это несовершенство нашего законодательства, вот и все. На Западе выгодный брак – это способ обеспечить себя на всю жизнь. Да и у нас многим удается.

– Обеспечить себя деньгами мужика – значит признать, что больше ты никуда не годишься.

– А больше никуда и не надо годиться. Подумай: брак – это тоже своего рода бизнес. Если женщина провернула его удачно, с выгодой, – у нее все основания гордиться собой и жалеть неудачниц.

– Удачно продала себя? – уточнила Беата.

– Вот именно, – не сдавалась Татка. В том, что касается теории человеческих отношений, ей не было равных. – Жизнь – рынок, и все мы себя продаем. Кто-то красоту, кто-то мозги, кто-то талант. А кто и душу. Главное – не что, а почем. Сколько тебе за это платят.

– Ну хорошо. Можно только один вопрос для женского журнала: а как же любовь и союз двух сердец?

– Любовь, девушка, редко встречается даже в абсолютно бескорыстном союзе. Так и напишите в своем журнале... Да перестань ты лопать! Ко всему еще и растолстеешь. И никакого жениха в своем богоугодном заведении не найдешь. Кому нужна толстая уборщица?

Горячий салат из брокколи

Сначала из сырого яйца готовится блессинг, то есть, попросту говоря, яйцо надо взбить, обмакнуть в него кусочки брокколи, а затем обвалять их в панировочных сухарях, смешанных с солью и гранулированным чесноком. В таком виде кусочки обжариваются в растительном масле и подаются горячими с нарезанным авокадо, крутыми яйцами и крабовыми палочками. Яйцами и крабами из диетических соображений можно пренебречь, и тогда у вас получится чистый салат, а в недиетическом варианте – сытное второе блюдо.

С женихами в богоугодном заведении действительно было не густо. Зато у Беаты появились друзья.

На следующий день после ссоры со старичком из люкса она пришла к нему в палату и торжественно выставила на тумбочку пол-литровую банку «Хейнекена». Дедуля, демонстративно уткнувшийся в газету, удивленно поднял глаза на этот благородно звякнувший звук.

– Э-э! – воскликнул он.

– Травитесь на здоровье, – сказала Беата. – Я посмотрела вашу карточку – про запрет на алкоголь там ничего нет. Так что пиво вам можно. В небольших количествах.

– В небольших! Одну в день, что ли? – проворчал старик вместо спасибо. Но было видно, что он доволен. – Погоди, я тебе деньги верну. Зачем такое дорогое брала?

– Затем, что нечего гадость пить. Уберите ваш кошелек. Это подарок.

– Пода-арок? – удивился дед. – Это ты такая богатая – мне подарки дарить? Не, не годится. А завтра что будет?

– Завтра будет завтра, – загадочно пообещала Беата.

Но и сегодня еще не кончилось. В обеденный перерыв к ней подошла санитарка из лежачего отделения.

– Ты чего свои бутерброды тут всухомятку грызешь? Пойдем к нам, у нас чайник есть.

Так Беата была допущена в высший свет дома престарелых.

Высший свет, как и она, не снисходил до посещения столовки. Он собирался в обеденный перерыв вокруг старенького электрочайника – три санитарки, кастелянша, частная медсестра и две уборщицы, считая и Беату. Впрочем, все вместе обедали редко. Особенно мало времени было у частной сиделки Наили, которой приходилось круглые сутки сидеть у постели парализованной бабушки. Бабушкины внуки платили ей за это неплохие деньги, но зачем, спрашивается, деньги, если у тебя ни минуты свободной на то, чтобы их тратить?

Наиля знала зачем. Когда бабушка помрет, Наиля сможет наконец уехать из Москвы в Краснодар, где у нее самой больная мама и пятилетняя дочка. Краснодар, конечно, не Москва, зато там тепло и на бабушкины деньги можно прожить несколько лет и вырастить дочку. Но пока денег недостаточно, а потому дай бог бабушке здоровья!

С тетками из «высшего света» надо было держать ухо востро. Они сразу засекли и Беатин маникюр, и запах хорошего моющего средства.

– Студентка, что ль? На тряпки зарабатываешь? – спросила сорокалетняя санитарка Аня, та, что первый раз позвала Беату пить чай.

– Какая ж студентка, если она тут пашет каждый день? Когда ж она учится? – возразила необъятная Марья Трофимовна. Она была тут старше всех, если не считать кастелянши Татьяны Дмитриевны.

– Когда-когда! Вечером учится, – назидательно объяснила Аня.

Беата не стала спорить.