Свадьбы не будет, Светлый!

— Ура! — обрадовалась Лили, глядя на дым, оставшийся от довольно крупного костра.

Они с Бенджамином ударили друг друга по рукам, Вив подпрыгнула и боднула Лили в плечо. Лили, которая раньше даже подходить к Вив боялась, почесала пушистую мощную шею. 

Отлично. 

— Лили, — позвала я. — А что бы ты сделала, если ты на месте той скамейки стоял Белз?

Бенджамин непонимающе нахмурился, Лили оглянулась. Встала с травы, на которой сидела, подняла руки, сделала крохотное движение, как будто толкала невидимую стену и… 

Скамейка, молниеносно пролетев в воздухе несколько футов, врезалась в витую изгородь особняка и разлетелась на ошметки с громким треском. Одна только магическая завеса не дала щепкам разлететься по дороге и задеть прохожих.

Наконец-то! А магический резерв-то у нее ого-го!

Лили испуганно закрыла лицо руками, Бенджамин издал восторженное “Вау” и побежал рассмотреть то, что осталось от скамейки, повнимательнее.

С другой стороны улицы раздались аплодисменты.

Обернувшись, я увидела нескольких светлых мужчин. Симпатичные.

Я уже плотоядно улыбнулась, но отдернула себя. 

Сейчас не время.

— О, Триединый, — прошептала Лили, краснея. — Это же Джереми, он все видел…

Еще бы не видел! Уж не знаю, кто из них Джереми, но это не так уж важно: смотрели на Лили все светлые с одинаковым восхищением.

— Иди, поздоровайся! — подтолкнула я ее и на всякий случай добавила: — А то невежливо.

Наблюдая, как Лили, с распущенными волосами, раскрасневшаяся, смущенная и только что продемонстрировавшая внушительные магические способности, разговаривает со светлыми джентльменами, я блаженно улыбнулась.

Отлично.

Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки.

Была у моего дорогого брата одна особенность. 

Интуиция.

Дар, можно сказать.

Он буквально нюхом чувствовал, когда очередная его пассия готова сорваться с крючка, начать новую жизнь и, может быть, даже выйти замуж. 

И, разумеется, не упускал возможности появиться рядом снова, вскружив ей голову и подарив надежду. "Я даю им любовь и страсть, — говорил он. — Ни с одним другим мужчиной они таких сильных чувств не смогут испытать. Но их много, а я один..." Матушка благосклонно кивала.

— В гости? — услышала я смущенный возглас Лили. — Джереми, я думаю, вы… должны спросить моего отца. 

Я улыбнулась. 

Скоро братец появится, к гадалке не ходи. У Лили все задатки для того, чтобы кружить светлым их светлые головы. Если я права — а я права, — то у братца, где бы он сейчас не находился, ёкнуло его циничное сердце.

Нужно было всего лишь подтолкнуть Лили в нужную сторону. "В женщине должна быть изюминка, загадка, угроза и отголосок инфернального ужаса", — любила говорить мама. С первыми тремя пунктами мы успешно справились, а для четвертого Лили еще слишком юна.

— Джереми, говоришь? — ухмыльнулась я, когда Лили подошла ко мне. — А он ничего. Для светлого.

Она зарделась, и тут за нашими спинами прозвучал грозный голос:

— Лили Амели Лайтвуд! Будь добра объяснить, что происходит? И что за вид?!

О, Ребекка. Явилась.

И где только раньше была, когда Бенджамин устраивал “бахи”. 

— Здравствуйте, мама, — пропела я, оборачиваясь. — Как ваше здоровье? Глаз не беспокоит?

Ребекка тут же накрыла ладонью правый глаз и злобно прищурилась левым.

Я попыталась придать своему лицу озабоченное выражение, для чего старательно принялась вспоминать рецепт бородавочного зелья.

Ребекка побледнела.

— Бабушка!  Ты вернулась! Как леди Хвенски? — закричал Бенджамин, подбегая к нам. — А к нам Медея пришла! Лили разбила скамейку о забор! А Вив выучила команду “вперед”, но еще не до конца. И у меня получилось сделать дым без огня, хочешь, покажу?! 

— Попозже, Бенджамин. И ты снова забыл поздороваться, разве этому я тебя учила?

— Добрый день, бабушка, — понуро пробормотал он, незаметно придвигаясь ко мне поближе.

Ребекка посмотрела на меня так же дружелюбно, как посмотрела бы, наверное, на таракана, упавшего в ее светлый суп.

Ее глаз, который не был закрыт ладонью, подозрительно щурился.

Светлые! Как иногда с ними просто. 

С ее глазом, разумеется, все было в порядке, я уж точно не успела приложить к здоровью Ребекки руку. 

Но теперь она наверняка будет крайне волноваться по этому поводу. Как минимум, день я ей испортила, как максимум — скоро она в самом деле почувствует недомогание.

— Меня зовут леди Ребекка Лайтвуд. Люблю, когда ко мне обращаются по имени, — с достоинством поправила она и обернулась к внучке. — Лили! Спрашиваю еще раз, что за вид!

Лили покраснела, побледнела, опустила глаза. Сцепила руки перед собой так крепко, что ногти впились в кожу.

Ага. Вот оно что. Кажется, это Ребекка здесь главная по воспитанию. Впрочем, ничего удивительного.

Из курса в АТаС, из рассказов отца и брата я знала, что у светлых считается хорошим тоном воспитывать детей в строгости.

Может, со светлыми это в самом деле работает, конечно. У темных-то детей на дисциплину была стойкая аллергия, на воспитание — тоже. Что родилось — то и выросло. Такой принцип. 

Ладно. 

Не будем упускать возможность испортить отношения с Ребеккой еще сильнее. А Лили… а Лили мне еще пригодится.