Свадьбы не будет, Светлый!

И в опасности был только Лайтвуд, я же не деревенская знахарка, которая не знает, что делает, заигрывая с темными силами, а потом у нее то скот во всей округе поляжет, то куры змеиными яйцами начнут нестись. Я — Даркмор, и темные силы у меня под каблуком. По крайней мере, те, с которыми я осмеливаюсь иметь дело.

И вообще — моя вина, насколько я знаю, не доказана. Была бы доказана, меня бы уже навестила императорская стража, и я бы не чай у Лайтвуда пила, а делила воду с крысами в дворцовой тюрьме.

— Потом — эта… ведьма заколдовала Лили!

— Как именно? — нахмурился Лайтвуд.

— Лили вела себя непристойно! Без корсета общалась с молодыми людьми! Флиртовала! Распустив волосы! Как… — Ребекка осеклась.

— Возмутительно, — откликнулся Лайтвуд. 

— Наш дорогой Сэм не появляется дома, а Бенджамин…

— Кажется, он в порядке.

— Он не в порядке! Разве ты не видишь, что эта темная, как отрава, разъедает нашу семью изнутри! Ты не женишься на ней.

Чудесная женщина. Вот знала я, что в этой семье у меня есть союзник!

— Женюсь, — после паузы уронил Лайтвуд.

— Я не позволяю. 

— Боюсь, матушка, из нас двоих я Верховный. К тому же, сам император благословил этот брак. С ним ты тоже поспоришь?

— Поспорю!

— Тогда рекомендую взять с собой нашего Сэмми, он с ним на короткой ноге. 

Что?!

— Райан!

Вдруг за спиной Лайтвуда раздался топот. 

— Бабушка! — воскликнула Лили, вбегая в гостиную.

Корсет, пучок — все при ней. Правда, вид все равно встрепанный, так что мои усилия явно прошли не зря.

Меня Лили, кажется, даже не заметила.

— Бабушка! Ты не будешь срывать женитьбу папы на Медее! Они любят друг друга!

Да с чего она взяла?.. 

И вообще — где благодарность этой светлой?

Почему во всей семье — одна только Ребекка по-настоящему на моей стороне?

— Лили! — выдохнула Ребекка. — Ты что, повысила на меня голос?

— Я…

Я по-прежнему стояла за дверями и не видела ни Ребекку, ни Лили, ни Лайтвуда. Но могла бы поклясться, что Лили удушливо покраснела, а Ребекка — схватилась за сердце. Ну, или за глаз. Все-таки у нее и у моей матушки было много общего.

Может, поэтому Ребекка мне так глубоко симпатична? Напоминает о доме, о семье.

— Неудивительно, после такого-то всплеска магии. Наверняка хочется покричать и еще что-нибудь разбить, — откликнулся Лайтвуд. — Ты в самом деле разнесла в щепки скамейку, дочь?

— Я… 

— Горжусь. Пойдем покажешь. 

— Райан Лайтвуд! Мы не договорили!

— Матушка, любой разговор с тобой — праздник для меня. Продолжим за ужином? Уверен, Медея будет рада присоединиться и тоже поговорить с тобой.

Разумеется!

Опять же, глаз Ребекки требовал моего пристального внимания. 

А то вдруг она забудет, что должна чувствовать себя неважно.

Стоит напомнить.

Лайтвуд и Лили, которую он обнимал за плечи, вышли из гостиной, вслед за ними — Ребекка. Увидев меня, она замерла.

— Вы подслушивали, юная леди!

— Разумеется. Я думала, если вы не захотите, чтобы я подслушивала, вы будете говорить потише, — уважительно наклонив голову, произнесла я и направилась к выходу из особняка.

За спиной я услышала, как хмыкнул Лайтвуд и возмущенной змеей зашипела Ребекка.

Мы вышли в сад, тут же подбежавший к Лайтвуду Бенджамин увел его смотреть скамейку, которую разнесла Лили.

А ведь на месте этой скамейке мог бы быть мой братец… и будет! Если все сложится удачно.

Я стояла на крыльце и обдумывала свое будущее. План у меня был — грандиозный. И соседа проклясть, и самой не попасться, как сказал бы дедушка. То есть, и братцу отомстить, и от жениха избавиться. 

Только бы все вышло!

Калитка скрипнула: домой наконец-то вернулся блудный Сэмюэль. Встрепанный, усталый, но довольный. К нему тут же бросился Бенджамин, и я скрестила руки, слушая, как мальчик в который раз рассказывает про многострадальную скамейку.

— Мечтаете о свадьбе, мисс Медея? — спросил Лайтвуд, который умудрился подкрасться незаметно.

Это ко мне!

Я сглотнула, пытаясь унять колотящееся сердце. 

Только бы не покраснеть!

Сейчас, когда Лайтвуд подходил близко, я никак не могла не думать о том, как он пахнет, как ощущается его тело, как он целует. 

От этих мыслей становилось слишком жарко, слишком странно, слишком… сложно.

Хотелось бы их отбросить, но не выходило.

Я всегда была не в ладах со страстью.

Это мои мама и братец обращались с ней легко, как жонглеры с горящими факелами. 

Я, напротив, всеми силами старалась ее избегать. До некоторых пор мне это успешно удавалось. А сейчас… ничего. Битва проиграна, но война все еще идет. Я возьму реванш.

Нужно всего лишь плыть по течению.

— О похоронах. 

— Моих? Я тронут. 

— Скажите, Лайтвуд, — обернулась я к нему, — а вы хорошо подумали?

— О похоронах?

— О свадьбе, — я шагнула к нему ближе. — Если все будет так, как вы хотите, то я стану частью вашей семьи. Навсегда.

Медленно выговаривая каждое слово, я все ближе подходила к Лайтвуду и остановилась, только когда мы оказались на расстоянии нескольких дюймов, так что я могла бы сосчитать ресницы на его веках, если бы подобная глупость пришла мне в голову. 

— Дайте подумать, — почесал подбородок Лайтвуд, — вы моя невеста всего несколько дней. Бенджамин вас обожает…