Свадьбы не будет, светлый!

– Вечером я собиралась вышивать цветами наволочку для приданого.

– О, еще успеете! – отмахнулся Лайтвуд. – Если что – наймем швей и никому не скажем. Я зайду за вами в восемь, Медея.

– Не стоит утруждаться.

– О! – поднял брови он. – Если вы без моей помощи сможете вывести из стойла кобылицу, которую я подарил, то договоримся встретиться уже за городом. Но боюсь, что не сможете.

– Это еще почему?

В последний раз я видела подарок Лайтвуда, стройную и опасную вороную лошадь, вчера, когда Ренфилд отводил ее в стойло. Рука у него кровоточила, рукав был оторван – кобыла явно была не в восторге оттого, что ее кто-то куда-то вел, но ее пасть была вымазана в крови Ренфилда, и она все-таки снизошла до того, чтобы осмотреть конюшни.

Крови келпи в ней было больше, чем я подумала вначале. Плотоядная, своевольная и дикая.

Таких почти невозможно было приручить, разве что…

Я прищурилась, глядя на Лайтвуда.

Разве что у тебя нет способности налаживать связь с животными.

– Сегодня в восемь, мисс Медея, – ухмыльнулся он, как будто прочитав мои мысли. Я разглядела под его пиджаком серую толстую «цепочку» – похоже, черная мамба теперь сопровождала его повсюду. – И вам привет от Бенджамина.

Замахнувшись, Лайтвуд бросил что-то мне в руки, и я автоматически поймала небольшой предмет.

Вот глупая!

А вдруг бы он был заговоренный на порчу? Но ничего страшного не произошло, ни боли, ни внезапной вспышки света, которая может привести к чему угодно.

У меня в руке оказался крохотный оловянный солдатик в красном мундире.

– Это от Бенджамина. Он ждет вас в гости.

– Передайте ему, что я не смогу, – из чистого упрямства сказала я.

– Он все равно ждет. До вечера, мисс Медея. Леди Даркмор, лорд Даркмор, – Лайтвуд слегка поклонился, а потом посмотрел вправо: – Ренфилд, новая рубашка вам идет.

Я проследила за взглядом Лайтвуда: Ренфилд с подозрительно невинным лицом высаживал розы на мамину клумбу, ярко-алые. Присмотревшись, я увидела у него на штанах следы красной краски.

Он обернулся к Лайтвуду и упер руки в бока.

– Так старую ваша лошадка сожрала, рукав – как макаронину втянула. Неплохо бы возместить, лорд светлый, – намекнул Ренфилд.

– Животные, что с них взять, – улыбнулся Лайтвуд. – До вечера, мисс Медея. В следующий раз, когда захотите лезть в окно моей спальни, – заходите с торца. Я не буду запирать ставни.

Он отвернулся и зашагал вперед по улице.

Вот ведь…

Пока я в уме представляла пятнадцать способов убить Лайтвуда так, чтобы он страдал (дыба была на четырнадцатом месте по уровню жестокости, четвертование – на пятом, а первое – я пока не придумала), отец вошел во двор и уставился на менестреля:

– Милейший, я могу чем-то помочь?

– Дорогой, это мой гость! – поспешила уточнить матушка с довольной улыбкой. – Вернее, подарок. От таинственного доброжелателя.

Что случится дальше, можно было предсказать с точностью до минуты, и я поспешила скрыться в особняке.

Нужно было привести себя в порядок, прежде чем снова идти в дом Лайтвуда.

Крепко подумать.

Отмокая в наполненной горячей водой деревянной купели, я размышляла. Несмотря на обучение в АТаС, несмотря на курс про то, что светлые из себя представляют, знала я о них преступно мало.

Вот уж где мне пригодилась бы помощь старшего брата!

Мой дорогой Белиал, или Белз, как называли его в семье, получивший свое имя в честь падшего ангела-искусителя, дал мне много, когда я была ребенком. Благодаря ему я привыкла всегда держать ухо востро, не принимать подарки от пришедших без приглашения нищенок (яблоки у них – отравленные, шкатулки – проклятые, и вообще их подослал мой брат) и всегда заглядывать под одеяло, прежде чем забраться в кровать (там может оказаться змея или кое-что похуже).

Белз был старше меня на десять лет, красивым, статным, и разбил он, кажется, сердца всех темных девушек от мала до велика. Матушкины гены! Вполне возможно, что и светлые от его смертельного обаяния тоже не спаслись – по крайней мере, такие слухи ходили. К тому же Белз уже год как носа не казал в столицу и никто не знал, где он прячется.

А всем известно, что темный просто так скрываться не будет – всегда есть причина.

Я не отказалась бы переговорить с братом – разумеется, не для того, чтобы выведать его секреты обаяния, Проклятый упаси! Красота – страшная сила, взять для примера хоть мою матушку, из-за которой в год происходило больше дуэлей, чем из-за карточных долгов, но… нет, это совершенно не мое.

Дело в том, что Белз работал с моим отцом – он был главой представительства темных на территории светлых. Служило представительство для улаживания любых дел, от прокладывания и охраны торговых путей до устранения ущерба от похищений и прочих мелких пакостей, которые устраивали темные светлым в основном со скуки.

Мой братец почти десять лет провел бок о бок со светлыми и наверняка много о них узнал, может, даже выяснил, где у Лайтвуда слабое место.

Обдумывая это, я замерла.