Свадьбы не будет, светлый!

Лили выглядела растерянной, как будто до этого ей такая мысль и в голову не приходила. Светлая! У них пунктик на самоотверженности и на том, что благо других – превыше всего. Полный бред, на мой взгляд. Для темных, к примеру, собственная выгода – на первом месте. И это более логичный подход. Поди там разберись, что для другого благо, а что – нет. С самим собой как-то проще. И то не всегда выходит угадать.

– Это ради Бенджамина, – проникновенно сказала я, приложив ладонь к груди. – Ты не должна держать это в себе, пойми. Будет только хуже. Семья – это как лес, где все взаимосвязано. Если из леса исчезнут насекомые, то погибнут растения, вслед за ними уйдут птицы и звери, земля станет пустынной и мертвой. То же произойдет и с семьей, где друг от друга возникают секреты. Ты должна быть откровенна. Если не со мной, то хотя бы со своим отцом.

Я внимательно смотрела в серые глаза Лили, окруженные длинными ресницами, и тщательно старалась удерживать на лице обеспокоенное выражение. Приходилось в уме высчитывать нужное количество толченого корня мандрагоры, которое необходимо для приворотного зелья в объеме трех унций – достаточном, чтобы свести нужного человека с ума, а спустя пару недель его похоронить. Чтобы не успел надоесть своими чувствами.

Надо будет, к слову, испробовать его на Лайтвуде.

– Я… – начала Лили и закусила губу. – Я не должна лезть… в дела моего отца.

– Нет! – воскликнула я. – Это ведь и твои дела тоже. Ты почти заменила Бенджамину мать.

Мы обе посмотрели на мальчика, который уже успел избавиться от супа – судя по всему, здесь не обошлось без магии, уж очень честные у него были глазки и уж очень невинно он на нас смотрел.

Парень не промах. Он точно светлый?..

– Я… – Лили сглотнула и посмотрела на меня. – Я поговорю с отцом.

Победа! Теперь Лили заявится к Лайтвуду и скажет ему, в присущем ей вежливом стиле, что против нашей свадьбы.

Отлично.

Еще один гвоздь в крышку гроба нашей помолвки.

– Если вы друг друга любите, то… – тихо начала Лили.

Я не успела начать ее переубеждать, когда в коридоре послышались шаги.

– Мы как раз поспели к ужину, Сэмюэль, – раздался голос Ребекки, а вслед за этим в дверях показалась и она сама.

Невысокая, приземистая, в белой широкополой шляпе с вуалью, она была похожа на гриб с толстенькой, окруженной «юбкой» ножкой.

При виде меня ее лицо, покрытое тонкой сеточкой морщин и толстым слоем пудры, перекосилось.

– А что эта… девушка здесь делает?! – круглые голубые глаза Ребекки стали еще круглее, широкий рот искривился.

Сэмюэль, высокий и тощий, шарахнулся назад. Побледнел до нежно-зеленого оттенка.

Я дружелюбно ему улыбнулась.

– Бабушка! – радостно закричал Бенджамин, выбегая из-за стола и бросаясь к ней. – А мы десерт ждем!

– Я так рада видеть вас, Ребекка, – нежно пропела я, вставая и делая книксен, нарочито неловкий. – Могу ли я звать вас мамой? Раз скоро мы станем одной большой семьей?

Сэмюэль позеленел сильнее и посмотрел на меня с ужасом.

Ребекка угрожающе прищурилась.

Я спрятала улыбку.

К вечеру дружная семья Лайтвудов будет похожа на бочку с порохом – не будь я Медея Даркмор!

Глава 12

Я опустила взгляд, позволяя Ребекке собраться с силами, чтобы устроить мне взбучку.

Не позволит же она в самом деле называть ее мамой? Она, кажется, не настолько светлая. В последнюю нашу встречу она обозвала меня змеей подколодной и пообещала костьми лечь, лишь бы не дать Лайтвуду испортить себе жизнь, взяв меня в жены.

Ах да!

А еще она всерьез предположила, что я смогла околдовать Лайтвуда так сильно, что заставила на себе жениться. Приятный комплимент!

В общем, к Ребекке я питала искреннюю симпатию – несмотря на то что она была светлой и кандидаткой в свекрови.

Пожалуй, я бы даже хотела с ней подружиться.

Было в ней что-то… родное. Почти темное.

Уже в который раз я задумалась над тем – а настолько ли Лайтвуды светлые, как о них говорят. Или…

Может, мы все чего-то не знаем о светлых?.. Все-таки они были сильными воинами, когда дело доходило до серьезных стычек. Одно это о многом говорит.

Ладно, об этом можно будет подумать и позже.

– Меня зовут леди Ребекка Лайтвуд, – отчеканила потенциальная свекровь, стоя в дверях и гладя по волосам подбежавшего к ней Бенджамина. – А вам, кажется, уже пора, мисс Медея.

– Нет, у меня полно времени, – успокоила ее я и села на стул рядом с Лили, чинно расправив подол черного кружевного платья. – Да вы присаживайтесь, не стойте на пороге. Суп, кажется, до сих пор горячий.

Сэмюэль откашлялся, бросив косой взгляд на Ребекку. Я дружелюбно ему улыбнулась. Среди светлых я выглядела как ворона, которая по недоразумению решила заглянуть в голубятню и притвориться домашней птичкой.

– Бабушка, мы с Медеей играли на крыше! – нарушил тишину Бенджамин, запрокидывая голову.

– Бенджамин! – возмутилась Ребекка. – Кто разрешил тебе одному подниматься на крышу?

– Медея, – честно сказал он. – А еще мы после ужина будем играть в кухонной печи, я буду Ганзелем и Гретель!

Захотелось расцеловать мальчишку, но я старательно изобразила испуганное лицо.