Свадьбы не будет, светлый!

– Это временно, – ухмыльнулся Лайтвуд, а затем шагнул ко мне и кончиками пальцев коснулся шеи. – Ты от меня не избавишься, Медея. И даже не рассчитывай сбежать. Найду и сделаю счастливой.

Его низкий голос звучал тихо, как шорох прибрежных камней. Почему-то стало страшно.

Секунда – и все прошло.

Лайтвуд отстранился. Легко, по-светлому, улыбнулся. Моя шея от его прикосновения горела.

– Проклятье! – выругалась я.

– Ну что вы, – безмятежно откликнулся Лайтвуд. – Это благословение.

Я подозрительно прищурилась.

Да он надо мной издевается.

Но ведь Верховный светлый маг не способен на такое. Он – сама доброта и действует наверняка из благих побуждений.

Правда, для меня эти побуждения были хуже пыток.

И что ему стоило выбрать какую-нибудь светлую? Она бы платье на себе порвала от радости.

Я открыла рот, но не успела ничего сказать.

– Там цветы в гостиную не помещаются, – раздался за нашими спинами голос Ренфилда. – И воняют на весь дом. Лучше бы вы колбасы побольше принесли, лорд Как-вас-там. Она и компактнее, и в хозяйстве пригодится. Хотя лучше бы вы вообще ничего не приносили. И сами не приходили. Одна морока.

В кои-то веки я была с ним согласна.

– Да благословит тебя Триединый! – откликнулся Лайтвуд, оборачиваясь к Ренфилду с легкой улыбкой на лице. – Кажется, лошадь, которую я преподнес в подарок мисс Медее, ест розовый куст. Ты разве не должен за ними присматривать?

Глаза Ренфилда наполнились ужасом, он рванул вправо, где вороная кобыла в самом деле доедала мамины розы. Гнева отца Ренфилд боялся вполовину не так сильно, как недовольства мамы, с которой станется сделать его куклу-вуду и использовать ее как подушечку для иголок ближайшие лет сто.

Я с тоской посмотрела ему вслед.

Еще и лошадь. Вороная, конечно. Красивая. С характером, судя по тому, что встала на дыбы, стоило Ренфилду приблизиться. О, да она еще и кусается! И зубы острые! Неужели родственница келпи?

Крик Ренфилда заглушил даже менестрелей.

О, прям до крови укусила!

Ладно, лошадь я оставлю.

Но все остальное!

– Я не буду вашей женой, – сразу обозначила я свою позицию.

– О, – светло улыбнулся Лайтвуд. – Конечно, будете.

Проклятый светлый!

Да что на него нашло?!

Семейный обед происходил в тихой и торжественной обстановке, напоминающей похороны. Отец с Лайтвудом вдохновенно обсуждали свадьбу. Вернее, отец в основном сводил разговоры к выкупу, который за такую завидную невесту, как я, должен заплатить Лайтвуд. Тот с изяществом пронырливого купчего отбился от идеи батюшки передать нашей семье резиденцию Лайтвудов в столице и половину средств на всех банковских счетах.

Отец сдаваться тоже не собирался: обнести будущего зятя еще на этапе помолвки было для любого темного делом чести.

Ощущение было такое, что оба получали от торгов крайнее удовлетворение.

Матушка то и дело прикладывала к губам бокал красного вина, стреляла глазками в Лайтвуда.

Тот отвечал ей взглядами и улыбками ровно так часто, как требовали приличия, но не настолько часто, чтобы у меня был повод закатить хотя бы небольшой скандал.

Я ковыряла вилкой в тарелке и с тоской вспоминала тихоню Сэмюэля.

А еще думала о том, как подобраться к Лайтвуду поближе: меня посадили на приличном расстоянии от него. Ну да. На месте родителей я и сама бы так поступила.

Цветы, принесенные Лайтвудом и расставленные сейчас по всей столовой, благоухали.

Как будто я раньше времени угодила в чертоги Проклятого.

– Перед свадьбой я бы хотел организовать семейный обед, – с очаровательной улыбкой проговорил Лайтвуд, накалывая на вилку кусок полусырого бычьего сердца. – Чтобы познакомить наши семьи.

– Отличная идея, – с энтузиазмом откликнулась матушка. – Мы с Эриком обязательно придем.

Она кивнула отцу, соблазнительным и легким движением потянувшись к стоящей в центре стола солонке.

– Я думал скорее о знакомстве более широкого круга семьи, – невозмутимо пояснил Лайтвуд. – Всех поколений.

– О, – откашлялся отец. – Возможно, если постараться… хм… возможно, наш троюродный кузен Аддамс захочет прийти, хм… правда, говорят, он в лечебнице…

– На нашей семье страшное проклятье, – выпалила я. – Даркморы часто умирают не своей смертью и не могут держаться вместе.

В какой-то степени я даже не врала. Сложно умереть своей смертью, если половина города спит и видит, как бы тебя убить. А уж держаться вместе… Увольте! Это что-то для светлых: дружные семьи, ежегодные сборы, трогательное общение и проживание в доме под одной крышей.

У темных все не так: мы стараемся держаться от своих семей подальше, чтобы отношения были лучше. К примеру, я не видела брата уже около года (ходили слухи, что он скрывается где-то после того, как соблазнил дочь какого-то влиятельного светлого) и за этот год относилась к нему лучше, чем за все время, пока мы жили под одной крышей.

– Как занятно, – поднял брови Лайтвуд и пригубил вина. Когда поставил бокал на стол, его губы были чуть более яркими, чем до этого. Меня не должно это волновать! – Я думаю, когда вы станете моей женой, Медея, об этом проклятье можно будет забыть. Будем жить большой семьей: мы с вами, наши дети, моя мать…