Свадьбы не будет, Светлый! (СИ)

— Разумеется, твое, — доверительно зашептала я, подавшись ближе к Лили. — Но мы с тобой почти ровесницы, я старше всего-то на три года.

Она вздрогнула, опустив в суп ложку, которую только-только взяла в руки.

Совесть внутри шевельнулась, но я усилием воли снова ее усыпила.

Потом поест.

А посеять семя раздора за ужином — священная обязанность любого гостя. Это каждый темный знает.

— Это не имеет значения, если отец будет счастлив, — спокойно ответила Лили, не поднимая взгляда

Достойно держится.

Я посмотрела на Бенджамина, который упоенно размазывал еду по тарелке и косился на дверь — наверняка ждал, пока принесут сладости и вел себя тихо, чтобы строгая Лили не заставила есть невкусный суп.

— А как же Бенджамин? — тихо спросила я у нее, мысленно попросив у Бенджамина прощения за то, что срываю его маленький хитрый план.

Со щек Лили сошла вся краска, она наконец посмотрела мне в лицо, пристально и внимательно.

— Что вы имеете в виду?

— Я стану его мачехой, — угрожающим шепотом произнесла я.

Лили сглотнула и посмотрела на брата. Сурово нахмурилась.

— Бенни, пока ты не съешь суп — десерт не подадут.

Какая изысканная жестокость! А еще светлая.

— Ну Ли-и-или! — сморщился он. — Я не хочу суп! Это невкусно!

— Это полезно!

Подмигнув Бенджамину, я положила руку на ладонь Лили. Наклонилась к ней ближе.

И принялась врать.

— Послушай. Я не хочу, чтобы из-за меня в вашей семье возникли ссоры или недопонимания, — проговорила я. — Если ты против нашего брака с твоим отцом — я это пойму. Ты должна поговорить с ним.

— Я…

Лили выглядела растерянной, как будто до этого ей такая мысль и в голову не приходила. Светлая! У них пунктик на самоотверженности и на том, что благо других — превыше всего. Полный бред, на мой взгляд. Для темных, к примеру, собственная выгода — на первом месте. И это более логичный подход. Поди там разберись, что для другого благо, а что — нет. С самим собой как-то проще. И то не всегда выходит угадать.

— Это ради Бенджамина, — проникновенно сказала я, приложив ладонь к груди. — Ты не должна держать это в себе, пойми. Будет только хуже. Семья — это как лес, где все взаимосвязано. Если из леса исчезнут насекомые, то погибнут растения, вслед за ними уйдут птицы и звери, земля станет пустынной и мертвой. То же произойдет и с семьей, где друг от друга возникают секреты. Ты должна быть откровенна. Если не со мной, то хотя бы со своим отцом.

Я внимательно смотрела в серые глаза Лили, окруженные длинными ресницами, и тщательно старалась удерживать на лице обеспокоенное выражение. Приходилось в уме высчитывать нужное количество толченого корня мандрагоры, которое необходимо для приворотного зелья в объеме трех унций — достаточном, чтобы свести нужного человека с ума, а спустя пару недель его похоронить. Чтобы не успел надоесть своими чувствами.

Надо будет, к слову, испробовать его на Лайтвуде.

— Я… — начала Лили и закусила губу. — Я не должна лезть… в дела моего отца.

— Нет! — воскликнула я. — Это ведь и твои дела тоже. Ты почти заменила Бенджамину мать.

Мы обе посмотрели на мальчика, который уже успел избавиться от супа — судя по всему, здесь не обошлось без магии, уж очень честные у него были глазки и уж очень невинно он на нас смотрел.

Парень не промах. Он точно светлый?..

— Я… — Лили сглотнула и посмотрела на меня. — Я поговорю с отцом.

Победа! Теперь Лили заявится к Лайтвуду и скажет ему, в присущем ей вежливом стиле, что против нашей свадьбы.

Отлично.

Еще один гвоздь в крышку гроба нашей помолвки.

— Если вы друг друга любите, то… — тихо начала Лили.

Я не успела начать ее переубеждать, когда в коридоре послышались шаги.

— Мы как раз поспели к ужину, Сэмюэль, — раздался голос Ребекки, а вслед за этим в дверях показалась и она сама.

Невысокая, приземистая, в белой широкополой шляпе с вуалью, она была похожа на гриб с толстенькой окруженной "юбкой" ножкой.

При виде меня ее лицо, покрытое тонкой сеточкой морщин и толстым слоем пудры, перекосилось.

— А что эта… девушка здесь делает?! — круглые голубые глаза Ребекки стали еще круглее, широкий рот искривился.

Сэмюэль, высокий и тощий, шарахнулся назад. Побледнел до нежно-зеленого оттенка.

Я дружелюбно ему улыбнулась.

— Бабушка! — радостно закричал Бенджамин, выбегая из-за стола и бросаясь к ней. — А мы десерт ждем!

— Я так рада видеть вас, Ребекка, — нежно пропела я, вставая и делая книксен, нарочито неловкий. — Могу ли я звать вас мамой? Раз скоро мы станем одной большой семьей?

Сэмюэль позеленел сильнее и посмотрел на меня с ужасом.

Ребекка угрожающе прищурилась.

Я спрятала улыбку.

К вечеру дружная семья Лайтвудов будет похожа на бочку с порохом — не будь я Медея Даркмор!

Глава 12

Я опустила взгляд, позволяя Ребекке собраться с силами, чтобы устроить мне взбучку.

Не позволит же она в самом деле называть ее мамой? Она, кажется, не настолько светлая. В последнюю нашу встречу она обозвала меня змеей подколодной и пообещала костьми лечь, лишь бы не дать Лайтвуду испортить себе жизнь, взяв меня в жены.

Ах да!